Его работами оформлены театр и санаторий им. Ленина. Фонтаны, светильники, цветочницы – совсем не полный перечень того, что умеет и любит делать из глины 61-летний Юрий Иванович. 23 февраля? Мастер вылепит колоритную именную кружку. 8 марта? Забавная вазочка: получите, распишитесь. А Надежда Бабкина, например, заприметила у керамиста 15-литровый слоик.
Юрий Иванович часто работает и отдыхает на даче в Осиповичском районе, но сегодня мы беседуем в маленькой мастерской у «зеленой библиотеки», которая помнит, как ровно 30 лет назад здесь начиналось его дело.
«В СССР не производили гончарных станков, и я начал напрягать друзей, чтобы сделать самим»
– Вы открыли личное дело, перестав преподавать в художественном училище №15…
– И не жалею, потому что стал видеть результаты труда. В этой мастерской я с 1986 года. Сначала у нас были зарплатные потолки: например, 250 рублей в месяц – остальное нужно было отдать государству. Но во время кооперативного движения их сняли. Параллельно росли дети – росли и потребности. А работы было много, и хотелось не кусочек какой-то сделать, а масштабный красивый проект, чтобы было приятно и престижно.
Сперва открыл кооператив, а затем и «Любительское объединение декоративно-прикладного искусства» – что-то типа хозрасчетного кружка. Позвал из училища хороших резчика, чеканщика, других мастеров – всего 10 человек. Мы должны были оформлять учреждения культуры Бобруйского района, хотя по факту работали и на область, и на республику: скульптуры, вазы, панно – занимались организацией предметной среды. Мастера воспрянули духом, потому что работали по прогрессивной аккордно-премиальной системе: заработок напрямую зависел от объема труда. Часть работ «проводил» через объединение, а часть – через мастерскую. Все законно.
СОВЕТ ОТ ПРОФИ
– Понимаете, еда, приготовленная в керамике, имеет совершенно другой вкус. Традиционная народная посуда, которой 6 тысяч лет или больше, не измененилась, оставшись экологически чистой. Но помните, что фабричные и ручные изделия – абсолютно разные вещи. Хорошие мастера владеют маленькими нюансами, придающими особый вкус, и не используют при этом вредные вещества.
– Как обустраивали мастерскую?
– Для керамиста очень важно иметь материально-техническую базу, а здесь были голые стены. И хотя помещение до сих пор арендую, все оборудование мое – на балансе отдела культуры числятся только 2 огнетушителя. Около полугода оставался без зарплаты: строил печь, доставал нагревательные элементы… В СССР не производили гончарных станков, и я начал напрягать друзей, чтобы сделать самим. Взяли промышленную мясорубку, купили на «птичке» электродвигатель, приспособили к нему круг… Знаете, мне, наверное, здорово повезло с хорошими друзьями. Токарь, сварщик, электрик – со всеми рассчитывался работой: время было такое.
Затем получал разрешение «Энергонадзора», пожарных – пришлось пройти около 15 инстанций, и не всегда люди говорили «Пожалуйста». Но я человек целеустремленный, настойчивый, последовательный, и понимал одно: мне это надо. Про вложенные деньги не думал, помогло хобби: играл и пел с братом на свадьбах, был ведущим.
«Пропадал в мастерской сутками, делал обжиги по ночам. Но знал, за что!»
– Почему объединение мастеров распалось?
– Разваливался Союз, и клубы перестали принадлежать колхозам, у которых были большие финансовые возможности. Их присоединили к отделу культуры Бобруйского района, и заказов почти не стало. Все начали ездить в Польшу – вот и я возил свои работы. Поеду, продам – куплю одежды, фруктов, напитков, что-то экзотическое... Из мастеров здесь тогда остались 3 человека, включая меня – привязанного к этой базе.
С тех пор стал работать на окладе отдела культуры, что больше не позволяло заниматься в этой мастерской частным приработком. Но в 1991 году получил в деревне Столяры Осиповичского района участок под садовый домик и сделал там вторую творческую мастерскую. А через 7 лет присвоили звание Народного мастера Беларуси, и я «пробил» напряжение в 380 вольт – мощь! Теперь могу подключить любой станок. Так что в будни работаю здесь, а на выходные часто выбираюсь туда.
– В какие периоды зарабатывали больше всего?
– Перед перестройкой. Деньги были очень хорошие: если инженер получал, например, 120 рублей, преподаватель около 150, то я – сразу 600–800. Сегодня продолжаю работать «на окладе» – художником-оформителем районного Центра культуры и досуга. Если добавить к мизерной зарплате пенсию, то вроде и хватает: выходит 5 миллионов. Но я всегда приговариваю: «Оклад не идет на лад», ведь он не позволяет работать в полную силу. В конце 80-х мы не следили за временем! Бывало, пропадал в мастерской сутками, делал обжиги по ночам. Но знал, за что!
«Продавать за бесценок – это наказывать себя: не за воздух же мне платят деньги»
– А как же частный приработок? Вы ведь частенько продаете свои изделия на разных праздниках…
– Когда не получал пенсию, это был ключевой источник дохода. Но здоровье уже не то, хотя по-прежнему стараюсь подработать, чтобы помочь семье: у меня двое детей и четверо внуков.
К ДЕЛУ ПРИЛАГАЕТСЯ1. Пользуетесь ли собственными вещами?
– Конечно! Дома и светильник солидный, и мелочевочка есть. А на даче используем в основном керамическую посуду.2. Ничего не получилось бы, если...
– В 1976 году не встретился бы с керамистом Геной Ивановым. Я тогда оказался в сложной ситуации: работал гончаром цеха керамики в Титовке, где за меня хотели многое решить. Появлялось очень много брака. В какой-то момент хотел уйти в асфальтоукладчики, но благодаря Гене и художнику Анатолию Концубу не бросил профессию и перешел в художественное училище.3. Кому хотели бы передать личное дело?
– Хотел внукам – да отошли они пока в сторону: танцы, компьютеры, футбол... Но надежды не теряю: стараюсь на летних каникулах вытащить их на дачу, что-нибудь показать... А они скучают без Интернета! Если не получится с внуками – уступлю мастерскую талантливому сыну друга-керамиста Саши Орлова.
– Где, помимо мастерской, можно купить вашу керамику?
– Продаю в основном весной и летом в «накатанных» местах – всего ведь не ухватишь. Чаще бываю на праздниках и фестивалях в Гомеле, Мозыре, Минске, Витебске. Собираемся компанией из 5–6 бобруйских ремесленников, но так, чтобы не конкурировали между собой: везем, например, изделия из керамики, лозы, бисера, ниток... «Забиваем» места, заказываем транспорт. (Для меня вопрос доставки особенно актуален: все-таки керамика тяжелая и хрупкая.) Приезжаем, компактно становимся – товар получается разный, люди подходят то к одному, то к другому.
Первый выезд в этом году планируем на Масленицу. Будем ли в Бобруйске? Не исключено: иногда успеваем отметить ее несколько раз. (Улыбается.)
– От чего зависит выручка на таких «гастролях»?
– От платежеспособности покупателей, известности и продолжительности мероприятия. Бывает, как в Мозыре, что все продашь, а бывает, как в Волковыске: даже нечем рассчитаться за транспорт. В Мозыре вообще люди более состоятельные, да и сам город очень культурный. Или вот, пожалуйста, Любань: ничего не ожидали, а все продал.
Вообще, мелочь можно продать быстро, а вот большие вещи купить не у каждого хватит духу. Если затраты на работу составляют 50% от заявленной цены – это считается даже много. Но продавать за бесценок – это наказывать себя: не за воздух же мне платят деньги, а за вещь, в которую вложил труд и интеллект. Поэтому уже не вожу предметы роскоши: например, напольные вазы, которые стоят хорошую копейку.
Еще убедился в том, что если мероприятие длится долго – как «Славянский базар» – то многие успевают присмотреться к вещи и все же решаются купить. На этом фестивале сейчас о-очень много всего. Раньше все ютились в одном месте, а теперь почти весь город торгует – в том числе и «челночники» с китайским товаром. Китай нам, конечно, здорово поднагадил: много дешевых и некачественных вещей. До кризиса денежки были у россиян, и то, что для нас считалось дорого, для них казалось нормально и даже дешево. Как бы там ни было, «Славянский базар» не пропускаю: и заработать получается, и пообщаться: с друзьями, коллегами, учениками. Общение – большое дело.
2007 год. Витебск. С Надеждой Бабкиной на фестивале «Славянский базар».
«То, что наше ремесло узаконили, – нормальное отношение к производителю»
– А можно ли купить ваши изделия в магазинах – и в наших, и в других городах?
– Раньше продавали с сыном в художественные салоны Минска и Могилева, а когда такой был в Бобруйске – то и в наш. Платил всего около 4% налога, а вот на покупателя ложилась немаленькая «накрутка» магазина – около 30%. Впрочем, работы покупались, но в последнее время мне не до этого: возможно, постарел. Не занимаюсь и продажами в Интернете, хотя, может, и надо было бы. А вот с постоянными заказчиками по-прежнему работаю. Участвовал в оформлении фойе театра, ресторана санатория им. Ленина, ресторана-пивоварни «Ракаўскі бровар». Делал специальную посуду для городского рыцарского клуба. Но самые постоянные клиенты – родственники и друзья. (Улыбается.) Вот племянник заехал, готовится к 8 марта. В их коллективе 2-3 мужика и 15 женщин. Так надо же поздравить так, чтобы выглядело достойно! Остановились на сувенирах-восьмерочках с розочками.
Сувениры-восьмерочки в ожидании женского праздника.
– В налоговой инспекции вы зарегистрированы как ремесленник и ежегодно платите одну базовую величину: 210 тысяч рублей. Насколько удобно работать в таком статусе?
– Вообще, как член Союза мастеров народного творчества, имею право 60 дней в году торговать на специальных открытых площадках без какой-либо регистрации. Могу даже оформить доверенность на другого человека: например, на вас. Но хочется быть защищенным со всех сторон и избежать любых претензий от надзорных органов. Кстати, статус Народного мастера предоставляет и такие льготы, как бесплатная аренда помещения до 100 квадратных метров и минимальные ставки на коммунальные услуги. На мой взгляд, это небольшая поддержка, но то, что наше ремесло узаконили, – нормальное отношение к производителю.
«Я, может, и не хотел бы уже работать, но считаю нужным помочь семье»
Беседу прерывает стук в дверь: в мастерскую Юрия Ивановича заходит девушка, которая просит сделать для Свято-Иверского храма несколько свистулек к выступлению на Масленице. Сходятся на цене в 30 тысяч:
– Это прямой договор: никаких сопроводительных документов не даю, и перепродать такой товар легально нельзя. Разумеется, делать буду на выходных в загородной мастерской: если провести эту сделку через райисполком, то с учетом налога цена вырастет вдвое. На даче у нас приличный дом, где можно и поработать, и с семьей отдохнуть: вокруг лес, а через 600 метров – Березина. Соседние хаты заброшены, и место выглядит, как хутор. Мой принцип там такой: хорошая погода – я на рыбалке, плохая – леплю под крышей. Но отдыхать больше одного дня не могу: когда время проходит попусту, его становится немного жалко.
ВИЗИТКАЮрий Бовда
Народный мастер БеларусиУл. Интернациональная, 25А
Vel: +375-25-105-02-48./
Время работы: по будням с 08.30 до 17.30.
– Выходит, ваше личное дело всегда сочеталось с работой по найму. Это принципиальное решение или стечение обстоятельств?
– Скорее первое. Если перейти на частный заработок полностью, то при нашей нестабильности можно крепко провалиться. Да и пенсии такой, как сейчас, не получил бы: ее «подтянул» советский период. В любом случае нужно понимать, что человек, который работает руками, никогда не разбогатеет. Никогда. А вот кусок хлеба с маслом у него будет. Я люблю приговаривать: «Хто на гліне – той не згіне. А хто круціць – той жыве». Ремесленники вообще всегда считались середнячками: не бедствовали, но и не шиковали. Другое дело, что я, может, и не хотел бы уже работать по состоянию здоровья, но считаю нужным помочь семье. Хотя как прихватит – даже родственники настаивают на том, чтобы все бросал и занимался дачей...
Как остаться на плаву в море белорусского бизнеса? Что посоветовать коллегам в кризис? И какой мудростью вы бы поделились с потребителями? Расскажите нам о своем «Личном деле» по телефону 72-01-16!
