Недостатки в снабжении вермахта диетическим продуктами фашисты устраняли сами.
Предлагаемая публикация основана на строго документальных фактах, почерпнутых из документов, хранящихся в Бобруйском зональном архиве. Сотни и тысячи актов содержат сведения о причинении действиями немецко-фашистских захватчиков и их сообщников ущерба населению Бобруйска в 1941-1944 годах. Подписаны они председателем специальной комиссии, которая работала несколько месяцев в 1945 году, Владимиром Мироновичем Козубовским.
Принудительно изымали, уничтожали и повреждали
Обращают на себя внимание написанные от руки строчки в типографских бланках, графы которых отведены для информации об изъятии продовольствия, вещей домашнего обихода, предметов культурного назначения и отдельно … книг. Да, уровень благосостояния бобруйчан, как и всего советского народа, до войны определялся и таким видом «имущества».
Читаем документ в отношении ущерба, понесенного семьей Моисея Бенциановича Гельфанда, проживавшей на улице Парижской коммуны. У нее гитлеровцами было конфисковано пшеничной муки на 5 тысяч рублей, на такую же сумму — других сельхозпродуктов, «культурных ценностей — на 7 тысяч» и книг — на 10 тысяч рублей. Кроме того, были уничтожены дом и надворные постройки стоимостью почти 20 тысяч рублей, унесено вещей на общую сумму 29 тысяч рублей.
У Рувима Зеликовича и Софии Менделевны Черняк, проживавших с двумя детьми на Шоссейной улице и содержавших свиней, коз и овец, изъято было нацистами продуктов и имущества, составляла которое и библиотека из 350 книг, на 89 тысяч рублей. У С.С.Рабкиной с улицы Дзержинского тоже конфисковали провизии на 10 тысяч и одежды, предметов обихода — на 45 тысяч рублей.
Подверглись грабежу оккупантов и семьи, жившие более скромно. Так, у Георгия Антоновича Храмовича с улицы Либкнехта завоеватели забрали продукты, картофель и овощи, 500 томов библиотеки, два велосипеда и другое, причинив ущерб на 30 тысяч рублей. У Ульяны Лазаревны Рожковой, проживавшей на форштадтской улице Халтурина, умыкнули на 25 тысяч рублей скарба, который она скрупулезно перечислила в акте: белье, одежда, посуда, «кровать никелированная», «ковер плюшевый», «лиса чернобурая», «патефон».
Конфискация имущества проводилась на регулярной основе.
А сколько похожих записей в архивных документах на ту, что оставила Анна Васильевна Судникова с улицы К.Маркса: «Изъятие произошло 21 августа 1941 года, я была арестована как жена командира и коммуниста…». Или Яков Петрович Комаров с улицы Советской: «Все уничтожено огнем за то, что ушел в партизаны в 1943 году». Или Пелагея Никифоровна Куропатина из 2-й Зеленки: «С приближением фронта в 1943 году меня увезли в лагерь, а имущество разграбили». Или Иван Лукьянович Корень из Переездного переулка: «Почти на 300 тысяч рублей уничтожили имущества оккупанты, но главное — погубили мою семью…».
На этом грустном и скорбном фоне как-то горько смотрится акт на четырех машинописных страницах о причинении ущерба «Якубовичу М.П., проживавшему до войны по улице Дзержинского…». Может, оттого, что прибыл пострадавший от действий захватчиков на место составления акта в Бобруйск в сопровождении столичных авторитетных товарищей, будучи сам начальником секретного отдела Совета Народных Комиссаров БССР. А может, от самого вида детального перечисления утраченного имущества. Приведу, с сохранением орфографии, лишь некоторые выдержки из документа: «К числу увезенных при конфискации вещей немецкими захватчиками у тов. Якубовича М.П. относятся следующие его вещи:
«1. Кобан кормл. 18 пудов — 72 000 руб. 2.Свинья 2 пуда — 3 000 руб. 3. 12 курей — 3 000 руб. ... …10.Домашняя библиотека, состоящая из произвед. Ленина, Сталина, Маркса, Горького, Гоголя, Пушкина, полная большая Советская Энциклопедия и другая политическая, юридическая и художественная литература – всего 632 книги на сумму 3 000 руб. … 18.Тримо — 2 000 руб. 19.Зеркало настольное среднее — 500 руб. 20.Ковер перситский – 5 000 руб. … 31.Примуса -2 (медные) — 800 руб. 32.Настольная лампа с обожуром со стеклянной художествен. Подставкой — 2 000 руб. … 38. Обожур к висящей лампе бронзовый с хрустальной отделкой — 3 000 руб. … 57.Пальто каракулевое — 20 000 руб. … 64.Воротник-лиса — 2 000 руб…. 67.Галоши – 400 руб. … 83. 3 отреза на шерст. Платья — 6 000 руб. … 85.Расходы связанные с эвакуацией и реэвакуацией 4-х членов семьи — 31 000 руб. 86.Картофель 65 пудов (предполагаемый урожай) — 19 500 руб. … 100.Сало 40 кгр — 15 200 руб. 101. Ветчина копченая 50 кгр — 17 150 руб.….
Весь ущерб, причиненный тов. Якубовичу немецкими захватчиками, выразился по средне-рыночным ценам в сумме 525 340 руб. (пятьсот двадцать пять тысяч триста сорок рублей). О чем и составлен данный акт».
Без пригляда скарб пропадал
Вернувшиеся из эвакуации бобруйчане по крупицам вспоминали при составлении актов нажитое за предвоенные годы имущество. Купленные на по копеечке собранные деньги и враз разворованные, уничтоженные непрошенными пришельцами, перечислялись буфеты и комоды, самовары и патефоны, радиоприемники и часы, «отрезы крепдешина и шерстяные юбки», «хромовые сапоги и маркизет на платье».
А вот, скажем, Моисей Евсеевич Фрид с улицы Советской наряду с перинами, подушками и одеялами, велосипедом за 7 тысяч рублей и патефоном с пластинками за 5 тысяч указал и «три скрипки стоимостью 3 500 рублей», погибшие в огне войны в оставленном им Бобруйске. Так и слышишь, как в унисон с печальным голосом инструмента плачет душа изгнанного из родного города бобруйчанина.
Иван Иванович Домбровский с улицы Социалистической не без сожаления тоже сообщал, что в июле 1941-го его имущество и 120 книг, «среди которых были и сочинения В.И. Ленина», сожжено немецко-фашистскими захватчиками. Созвучен с этим был рассказ Ивана Анисимовича Чумакова из Сенного переулка, поведавшего об утрате 30 томов сочинений Ленина и Сталина, домашней утвари. А Семен Лаврентьевич Апанасенко с улицы Социалистической, судя по акту, больше переживал о пропавших книгах на сумму 25 300 рублей, среди которых были сочинения Ленина, Малая советская энциклопедия и другие издания, чем за остальное добро на такую же сумму. Виновными в его хищении и уничтожении он назвал «немецких солдат во главе с комендантом города Гаманом и их пособников».
Аналогичные обвинения выдвигали и другие бобруйчане, возвращавшиеся в разоренный город.
София Самуиловна Геллер: «Работала в штабе ВХС БОВО, в крепости. В 1941 году среднемесячный доход составлял 375 рублей. В эвакуацию отправилась 26 июня. Мой дом на улице Чонгарской с имуществом был разграблен немцами. Забрали двух свиней высшей упитанности на 20 тысяч. Исчезла мебель на 9 тысяч, одежда и обувь более чем на 23 тысячи, постельные принадлежности и белье на 5 тысяч с гаком, веломашина за 3 тысячи, швейная машинка за 10 тысяч, плюшевый ковер за 16 тысяч рублей и другое».
Трофим Фадеевич Любаскин: «В 1941 году после неоднократных налетов немецких самолетов на Гомель моей семье было предложено немедленно эвакуироваться. Жена с тремя детьми поехали на вокзал в чем стояли, а все вещи – одежда, обувь, мебель – остались в квартире, а потом были разворованы и уничтожены немцами. Всего более 200 предметов почти на 80 тысяч рублей. Зарплата же моя в 1941 году составляла 1 430 рублей».
Сарра Давидовна Вольфсон: «В первый месяц войны были уничтожены проходящими немецкими войсками наш дом и надворные постройки стоимостью около 20 тысяч рублей, увезены корова, две свиньи, гуси и куры – всего более чем на 20 тысяч рублей. Не досчитались мы также швейной машинки, шкафа, буфета, одежды почти на 23 тысячи рублей».
Курка, гуска - распространенный конфискат.
Макар Трофимович Михолап: «26 июня 1941-го при бомбежке немецкими самолетами сгорели мои лошадь с телегой, велосипед, мебель, одежда, стройматериалы, дрова и другое на сумму более 152 тысяч рублей. Корову забрали немцы 31 мая 1942 года».
Лев Моисеевич Гельфер: «В нашей семье не оказалось коровы, золотых и серебряных вещей, библиотеки, часов, швейной машины, рояля за 30 тысяч рублей и прочего имущества».
Демьян Федорович Шеленговский: «Похищено немецкими оккупантами и их пособниками в сентябре 1942 года следующее: корова, свинья, домашняя птица, зерно, мука, картофель и овощи, фураж, мебель, книги, одежда – всего на 141 тысячу рублей. За время эвакуации потеряли в Бобруйске швейную машинку, обувь и белье на 48 тысяч рублей. Мой заработок в 1941-м составлял 1 тысячу рублей в месяц».
Константин Иванович Каранкевич: «1 мая 1943 года во время налета и бомбежки с блокированием нашего района отрядом полиции я потерял двух лошадей, корову, домашнюю птицу, зерно, картофель, швейную машинку, мебель, белье и одежду… Виновным в этом считаю бургомистра Бобкова и полицаев. Мой оклад в 1941 году составлял 875 рублей».
Откуда бралось золото у нацистов?
Упоминавшиеся в начале публикации бобруйчане работали до войны в медицине, а точнее, говоря на современный лад, в стоматологии. Так, Моисей Гельфанд был дантистом или, как тогда говорили, зубоврачом. Медсестрой была С.С. Рабкина. Об этом, конечно, знали навевшие соответствующие справки гитлеровцы. И они были уверены, что в их домах должно быть золото. В конце концов, захватчики и выгребли его: у первого на 30 тысяч рублей, у второй — на 15 тысяч.
В конце 1970-х мне рассказывали люди, пережившие оккупационный режим фашистов, жуткую быль. В первые месяцы после прихода представитель новой власти приказал бобруйским евреям собрать и сдать 5 килограммов золотых изделий. Те выполнили приказание и принесли требуемое количество. Тогда гер офицер повелел доставить еще 3 килограмма драгоценностей. Собрали и это. Наконец, под страхом смерти он обязал добавить еще килограмм. Когда же и это задание было выполнено, офицер, понимая, что все резервы исчерпаны, хладнокровно приказал отправлять несчастных евреев в гетто с известным дальнейшим финалом в Каменке.
Подобный произвол творили временные хозяева и с вполне конкретными жителями. Из тех же актов о причинении немецко-фашистскими захватчиками ущерба населению Бобруйска следует, что вернувшийся из эвакуации Шевель-Вульф Аронович Зевин не обнаружил в своем пустом доме не только необходимого для жизни имущества, но и золотых и серебряных вещей на 150 тысяч рублей. Однако больше всего сожалел доктор-дантист об утрате оборудования зубоврачебного и зуботехнического кабинетов стоимостью свыше 60 тысяч рублей. Общий ущерб более чем на 628 тысяч рублей он отнес на счет гитлеровцев, написав в документе: «Имущество похищено немцами при оккупации г.Бобруйска в июне 1941 года».
Пребывали в растерянности от исчезновения средств к существованию семьи и других известных бобруйчан. Например, Надежда Исидоровна Козубаевская, утратив украшения и другие антикварные вещи, пострадала на 30 тысяч тогдашних советских рублей. Фрума Юделевна Мазина не досчиталась в семейных активах 36 тысяч рублей. Х.С. и А.С. Айзенштадт хоть и переживали одинаковое несчастье, однако лишились драгоценностей дифференцированно – на 40 и 70 тысяч рублей соответственно. Вряд ли скоро утешилась после войны и Александра Филипповна Понизович, потерявшая в золоте и серебре более 91 тысячи рублей.
Однако еще большее потрясение, если судить по архивным документам, испытала в освобожденном Бобруйске Блюма Сролевна Гольштейн, не досчитавшаяся в результате разбойничьх действий нацистов полусотни изделий из драгоценных металлов стоимостью почти 200 тысяч рублей. Не могла простить преступления гитлеровским головорезам, опустошившим ее семейный бюджет на 220 тысяч рублей, Слава Самуиловна Левина. Что уж говорить о семействе Константина Борисовича Виленского, у которого изверги рода человеческого конфисковали полторы сотни золотых и серебряных вещей на сумму 250 тысяч рублей и отдельно – 6 жемчужных ожерельев на 30 тысяч рублей…
