Наше путешествие начинается на углу Октябрьской и Комсомольской, где растет раскидистая облепиха. Я помню вкус ее маслянистых ягод, которые когда-то украдкой срывала, возвращаясь с очередного покорения парковых аттракционов.
01.11.2015, Бобруйск. Улица Комсомольская в Бобруйске.
Отрезок Комсомольской от Октябрьской до Советской был, пожалуй, самым любимым, потому что умещал не только несколько десятков домов, от которых веяло стариной, но и соединял два парка – «взрослый» и «детский». Первый еще не был обнесен забором и со стороны Комсомольской представлял собой живописные заросли. Второй каждое лето встречал детвору свежевыкрашенной оградой, за которой скрывалось множество соблазнов. Если после «Сюрприза» и «Чертова колеса», мороженого и ядовито-зеленого «Тархуна» оставались деньги, то «детский» парк со своими «Лодочками» и настоящим самолетом становился обязательным пунктом культурной программы.
* * *
Кажется, что время совсем не коснулось старой улицы, которая до революции именовалась Адамовской. Прохожих она по-прежнему встречает деревянными домам с резными ставнями и разбитым асфальтом тротуаров, вздыбленным от пробивающихся наружу корней вековых деревьев. Но если оглядеться по сторонам, то вдруг выясняется, что некоторых построек уже нет. Они тихо и незаметно были стерты с лица Комсомольской, уступив место добротным коттеджам. Заходить в них не хочется, несмотря на внешний лоск.
Гораздо притягательнее заглянуть за забор старого бревенчатого особняка, во дворе которого нас встречает хозяин – пенсионер Анатолий Клименко. В доме №80 его семья получила квартиру 22 года назад. Внутри – добротная печь, удобства – на улице. Там же находится огород, на котором летом выращиваются овощи и зелень. По нынешним временам иметь такой приусадебный участок в самом центре города – неслыханная роскошь. Впрочем, сам хозяин и его супруга Валентина к своему «богатству» относятся с некоторой долей иронии. Зато внукам Максиму и Леше, которые на выходных приезжают к ним погостить, в просторной квартире – раздолье.
Анатолий Прокофьевич в свое время интересовался историей особняка и утверждает, что построен он был в начале века как двухэтажный жилой дом. Правда, потом по неизвестным причинам второй этаж был разобран. Практически все здания на улице в то время принадлежали евреям, и особняк №80 – не исключение. Сосед нашего собеседника, Вячеслав Сельвестрович, проживающий в доме с 1954 года, рассказал, что когда-то это были апартаменты семьи Фельдманов, и он еще застал дочь последнего из хозяев, которой после революции досталась квартира в особняке.
А вот семья Валентины Яковлевны, переехавшая в Бобруйск из Глуска в 1974 году, купила свой дом у рентгенолога Регины Трейстер. Ухоженный двор с теплицей, причудливая каменная арка над входом – все это говорит о том, что новые хозяева бережно хранят то, что имеют.
- Нет, отсюда я никуда не уеду, - машет руками Валентина Яковлевна.
Татьяна родилась и выросла в доме №67, где сейчас проживают ее родители.
- Все детство прошло в парке, тут все мои подруги живут, - рассказала молодая женщина. – Родители сперва купили половину дома, потом вторую. Здесь очень хорошо, спокойно. Я бы с удовольствием поменялась с родителями и переехала сюда с семьей, но они ни за что не согласятся жить в квартире.
Дом № 59А, который притаился в глубине уютного дворика, выглядит на этой улице чужестранцем. Добротный каменный особняк с огромными окнами больше напоминает дореволюционную контору промышленника средней руки, а не жилые апартаменты. Валерий Иванович, приметив возле здания корреспондентов «Вечерки», выходит на улицу и удивляется непрошенным гостям. В разговоре выясняется, что в особняке когда-то располагалось почтовое отделение.
- Тут стены толщиной с полметра, - не скрывает своей гордости хозяин.
* * *
Каменных особняков из прошлого на Комсомольской совсем немного. Один из них – здание бывшего краеведческого музея на углу с улицей Пушкина, остов которого хорошо просматривается со двора Валерия Ивановича. От былого величия апартаментов лесоторговца Рабкина, построенных в 1912 году, остались лишь входные двери да полукруглый эркер со стороны дворового фасада, который неотвратимо закладывается силикатным кирпичом. На объекте идет стройка, и очень скоро особняк изменится до неузнаваемости. Но сохранит ли он свое былое величие?
Печальна участь и бывшего городского Дома культуры, который еще пару десятков лет назад привечал под своей крышей самые разнообразные коллективы, включая народный театр. До революции здание принадлежало синагоге, однако позже неоднократно перекраивалось и в итоге превратилось в унифицированную коробку, а после перешло в частную собственность. Сейчас особняк с провалившейся крышей и просторным концертным залом внутри продается, о чем свидетельствует объявление на фасаде. Но вот покупать остатки былой роскоши пока никто не торопится.
Рядом с «детским» парком виднеется торец флигеля с крышей-луковкой. Во дворе за забором скрывается и сам особняк, но хозяев нет дома, и попасть внутрь нам не удается. Местный житель Юрий Воржецкий рассказывает, что сейчас здесь живет молодая семья предпринимателей. А загадочная пристройка с заваренными металлом окнами и дверью уже много лет пустует. Исчезла и лестница с деревянными ступенями-перекладинами, которая, по словам Юрия, когда-то вела на второй этаж. К слову, попасть во флигель можно было лишь с ее помощью. Есть у дома и подвал, который был излюбленным местом игр нашего собеседника в детстве.
- Что там внутри? Раньше были кучи песка, в которых мы находили гильзы от патронов времен войны.
Сам Юрий Воржецкий является последним обитателем деревянного дома №57, который начали расселять лет десять назад. Его соседи давно уже получили благоустроенные квартиры, а наш собеседник все еще ждет, когда город обменяет его приватизированные апартаменты на современное жилье.
- Знаю, что дом был официально поставлен на учет в 1918 году, а построен в начале века, - рассказывает мужчина. – Кому он раньше принадлежал? Говорят, что Розенбергу, как и многие дома на этой улице.
Юрий вызывается проводить нас в подвал, своды которого, укрепленные деревянными подпорками, готовы вот-вот обвалиться. По словам нашего гида, после войны здесь размещался продовольственный склад, и вдоль толстых каменных стен стояли бочки с рыбой – излюбленным лакомством местных котов.
* * *
Все мы ежедневно ходим по улицам Бобруйска и даже не представляем, что скрывает их «изнанка». На небольшом отрезке Комсомольской, который, казалось бы, изучен до последней трещины в асфальте, нашлось много укромных мест, о существовании которых корреспонденты «Вечерки» и не подозревали. Так, узкий проем между домами по нечетной стороне оказался сквозным Московским переулком, который вывел нас прямо на улицу Карла Маркса.
А попытка попасть во двор дома №50, что называется, с черного хода, завершилась тем, что мы обнаружили удивительный дворик с кирпичной колеей-дорожкой, поленницами дров в нескольких сотнях метров от площади Победы и особняком, к которому пристроена изящная веранда-«скворечник». Сейчас уже вряд ли удастся узнать, кто и когда ее соорудил. Но то, что неизвестный ваятель не был бобруйчанином, можно утверждать с большой долей вероятности – такие архитектурные изыски сегодня встречаются разве что на теплом и солнечном юге.
Между домами, как в лучших традициях соцреализма, возвышается дощатая уборная, на торце которой красуется лаконичная надпись: «Толчок». Чтобы уж точно ни у кого не возникло сомнений о предназначении этого сооружения. Сразу за уборной открывается наружный дворик дома №50 с величественным дубом, ветви которого вот-вот готовы проломить крышу здания. Дерево является давней головной болью жительницы дома Татьяны, которая уже отчаялась зазывать к себе представителей коммунальных служб и просить, чтобы они подрезали крону исполина.
Наша собеседница предлагает пройти внутрь, попутно рассказывая свою историю, тесно переплетающуюся с прошлым не только самого дома, но и города. После войны в особняке поселилась семья Рувима Григорьевича Гринфельда, который был директором детского приюта, потом возглавлял галантерейную фабрику. Именно за его сына, который теперь живет в США, и вышла замуж Татьяна. О супруге она говорит неохотно, равно как об авторе собственного портрета, который висит у женщины в проеме между окнами. На нем Татьяне 23 года, а художника, кисти которого принадлежит эта работа, уже нет в живых. Но остался портрет, который передает не просто красоту женщины, а восхищение автора.
- Лихтекер, - любил говаривать супруг Татьяны, рассматривая изображение. – Светящаяся.
Что может быть более долговечным и трогательным, чем этот памятник переменчивым человеческим чувствам?
В углу зала возвышается грубка, которая является предметом гордости хозяйки. Наша собеседница говорит, что сложили ее во время войны немцы, которые квартировали в доме.
- Вы посмотрите, какой кафель! – гладит рукой глянцевый бок печки женщина. – Такой у нас не делали!
К слову, за все те годы, которые она прожила на Комсомольской, грубку ни разу не пришлось ремонтировать. Чего не скажешь о русской печке, расположенной в прихожей.
Дома у Татьяны по-старомодному уютно и как-то спокойно. Словно бы время остановилось здесь несколько десятилетий назад, и никому не пришло в голову перевести стрелки часов. Кажется, что вот сейчас во дворе послышатся голоса друзей из числа бобруйской богемы 60-х, под старым дубом привычно займет свое место мангал с шашлыками, и стаканы с грузинским вином местного розлива будут подниматься за идеалы, без которых молодость попросту теряет все свое очарование.
* * *
Кошки являются полноправными хозяевами Бобруйска, тайны и историю которого знают наверняка лучше, чем многие коренные жители. Но такого количества этих пушистых созданий, как на Комсомольской, лично мне не доводилось встречать ни на одной другой улице города.
Эти своенравные красавицы никогда не будут селиться там, где им плохо: видимо, атмосфера этого ретро-островка в центре постоянно меняющегося Бобруйска в полной мере соответствует кошачьим представлениям о комфорте. А еще эти животные – прекрасные целители. И если они облюбовали Комсомольскую, то не исключено, что хрупкое сердце большого города нуждается в защите и лекарстве против аритмии нашего сумбурного времени.
