Василий Шумилов на стройплощадке Белорусского шинного комбината, 1966 год.
С воодушевлением и радостью была воспринята весть о возведении Белорусского шинного комбината в Бобруйске не только его жителями, но и многими в Белоруссии и огромном Советском Союзе. Первые понимали, что единственное в БССР и крупнейшее в Европе предприятие неузнаваемо изменит жизнь города на Березине, все остальные предполагали обрести не только интересную и высокооплачиваемую работу, а и новое место жительства.
С чего мы начинали?
После принятия Советом Министров СССР 25 марта 1963 года постановления «О мерах по более полному использованию трудовых резервов в Белорусской ССР» генеральным проектировщиком БШК был назначен Ленинградский филиал института «Резинопроект». Всего в разработке проектного задания принимали участие 16 организаций из Москвы, Ленинграда, Минска, Киева, Харькова, Днепропетровска. Решением исполкома Бобруйского городского Совета депутатов трудящихся от 9 августа 1963 года под строительство комбината был выделен земельный участок площадью 100 гектаров в северном промышленном районе города. Представлял он собой пустырь с песчаными карьерами и свалкой мусора. Только небольшая полоса была ровной, и на ней размещался аэродром ДОСААФ с несколькими деревянными строениями.
Вообще, претендентами на строительство шинного комбината были шесть белорусских городов, в их числе и Борисов. Однако расположение Бобруйска в самом центре сети автомобильных, железнодорожных и водных путей сообщения перевесило, в конце концов, в выборе его для строительства гиганта нефтехимической промышленности. И 11 июня 1965 года ВСНХ СССР принял решение об утверждении проектного задания на возведение Белорусского шинного комбината в нашем городе.
Доверили работу самым опытным
Генподрядчиком строительства был определен стройтрест №13, а субподрядчиками бобруйские управления трестов «Техмонтаж», «Белсантехмонтаж», «Белэлектромонтаж» и «Железобетонмонтаж». Исполняющим обязанности генерального директора комбината 4 октября 1965 года был назначен В.И.Кравченко, должность которого из-за отсутствия финансирования состояла в штате завода резинотехнических изделий. С 1 ноября в работу включилось и созданное новое строительное управление №82, начальником которого стал А.З.Новиков. Под его начало из других подразделений пришли прорабы М.П.Егеров, И.К.Луканович, мастера В.А.Цедик, С.Д.Горяев, прораб-геодезист В.П.Шумилов, опытные рабочие во главе с бригадщиром В.И.Суриновым.
Непосредственно возведение БШК началось 3 ноября 1965 года со строительства бытового корпуса блока механических производств (здесь и далее объекты называются согласно спецификации проекта). Хорошо помню, как под моим руководством рабочими бригады Суринова на стройплощадке был забит первый колышек. А уже 17 ноября в фундамент объекта уложили первые кубометры бетона. Первые железобетонные колонны были установлены 12 марта 1966 года.
День рождения БШК мог быть и другим
Некоторые из моих коллег считают началом строительства нашего шинного комбината другую дату, приходящуюся на месяц раньше уже упомянутой – 3 ноября 1965 года. И вот почему. По прибытии В.И.Кравченко к месту работы он заверил управляющего трестом №13 А.Н.Литвинко в том, что финансирование будет открыто в ближайшие месяц-два. Но чтобы не терять время, предложил засыпать карьер, вывезти мусор, начать планировочные работы. При этом подписал гарантийное письмо об оплате этих работ. Механизаторы СУ-136, возглавлял которое тогда М.А.Клецкий, и приступили к ним в первой декаде октября 1965 года.
Работая в две смены, они за месяц закончили подготовку к возведению первоочередных объектов, а планировка на всех 100 гектарах была выполнена к весне 1966 года. Мною 22 ноября 1965 года был сделан вынос в натуру проекта кузницы кадров для БШК – техникума на 960 мест, что тоже может считаться точкой отсчета существования нынешнего государственного механико-технологического колледжа.
Хроника ударной работы
И еще много объектов, связанных с появлением первенца белорусской шинной промышленности, довелось мне приводить к жизни. Среди них – самое масштабное здание в нашем городе цеха, как он назывался в проекте, крупногабаритных шин, 30-квартирный жилой дом на улице Октябрьской, подземный переход на Минской, береговая насосная станция на Березине, поликлиника на улице 50-летия ВЛКСМ и другие. В начале 1970-х участвовал в возведении цеха массовых шин, а в начале 1980-х – цеха сверхкрупногабаритных шин, ставших затем заводами в составе «Белшины».
Никогда не жалел, что пришел в СУ-82 1 ноября 1965 года по личному заявлению, и горжусь, что за почти 15 лет принял участие в строительстве многих объектов шинного комбината. Все они сдавались в строго намеченные сроки. Не повезло, пожалуй, лишь с одним Дворцом культуры БШК на улице Ульяновской – строился он из-за отсутствия финансирования 17 лет и был введен в эксплуатацию в начале 1980-х.
И японцы строили «Белшину»
С 1 июля 1984 года целых полгода мне в качестве главного геодезиста треста №13, а также главному инженеру СУ-82 П.Г.Дельцу и прорабу МУ треста «Белсантехмонтаж» Н.Н.Заседателеву довелось работать с японскими инженерами на установке оборудования цеха СКГШ. В первой их группе было 10 человек во главе с шефом монтажа Ю.Хигасиямой. Переводчиком был А.Хариучи, еще подростком проживавший в китайском Харбине, где научился русскому языку.
Однажды, после устроенного иностранным специалистам приема руководством БШК, я пошел к управляющему нашим трестом В.П.Гаевскому с предложением устроить подобный прием и в нашей организации. Решили провести встречу в административно-бытовом комплексе УМСР-136. В назначенное время все собрались и пошли в сауну и бассейн. Однако из японцев отправились на водные процедуры только руководитель Ю. Хигасияма и его заместитель А.Кайда. Остальные дожидались в банкетном зале. За столом в нем после трех рюмок водки и японцы запели с нами «Катюшу», «Подмосковные вечера». А через некоторое время японец, сидевший рядом со мной, предложил пойти поплавать. В бассейне я спросил его, почему он не пошел вместе со всеми? Он ответил, что рядовые инженеры не могут мыться рядом с господами. Мне ничего не оставалось, как сказать, что у нас в бане все равны – и генералы, и рядовые.
Когда же я в один из июльских дней предупредил господина Хигасияму о моей невозможности работать завтра в связи с юбилейной датой со дня рождения и попросил скорректировать график, то вместе с улыбкой получил заверение:»Хорошо, хорошо». Каково же было мое удивление, когда через день в докладной на имя гендиректора БШК А.П.Химаныча он объяснил невыполнение работ по графику отсутствием геодезиста Шумилова.
«Это американцы бракоделы…»
Тем не мене мы продолжали совместную работу. В первую смену принимали от СУ-82 фундаменты под форматоры, во вторую занимались их монтажом. А следует сказать, что устанавливались они на глубине 7,5 метра с точностью до миллиметра. И вот однажды после моей контрольной нивелировки оказалось, что угол одного из смонтированных форматоров оказался на 3,6 миллиметра выше расчетного значения. Повторная проверка подтвердила точность измерения. Тогда проверил заводские параметры форматора и обнаружил, что тот самый угол отлит на 3,6 миллиметра больше. Обратился к шефу монтажа, заявив прямо, что нарушение стандарта допущено на заводе. На что Хигасияма только рассмеялся и сказал: «Это не мы, это американцы бракоделы». Как оказалось, форматор по заказу японцев изготовили в США. Некие формальности японцы соблюли, дав телеграмму на фирму в Нагасаки и получив ответ, что заменить оборудование не представляется возможным. Поэтому оставили все, как было…
В те годы нас охватывала настоящая гордость за то, что мы строим крупнейший в Европе шинный комбинат. Мы даже спрашивали японцев, есть ли у них такой? И слышали в ответ: «Нет, таких больших заводов у нас нет. У нас заводы малые, но их много».
