Советские бойцы преодолевают лесистоболотистую местность (район Бобруйска, июнь 1944 г.).
Восточнее, юго-восточнее города
…Во второй половине дня 27 июня воздушной и другими видами разведки фронта было подтверждено полное окружение советскими войсками крупной группировки (до шести дивизий) немецко-фашистских войск юго-восточнее Бобруйска. Находясь под непрерывными ударами нашей 65-й армии и авиации, окруженная группировка врага начала концентрироваться в районе населенных пунктов Савичи, Телуша, Ступени, Дубовка и в прилегающих к ним лесах. Фашисты стянули в этот район большое количество танков, орудий, автомашин и пехоты. Они предприняли ряд контратак и подготовились к прорыву по дороге Жлобин — Бобруйск с целью выйти из «котла». Сосредоточенная на небольшом участке местности вражеская группировка обладала еще значительной боевой мощью и ночью могла вырваться из окружения. Времени для срыва замысла противника было мало: до темноты оставалось не более трех часов. Требовалось немедленно нанести мощный удар по окруженному врагу для его полного разгрома.
Командующий войсками 1-го Белорусского фронта совместно с представителями Ставки Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым и Главным маршалом авиации А. А. Новиковым решил эту задачу возложить на 16-ю воздушную армию. Около 18 часов генерал армии К. К. Рокоссовский поставил задачу генерал-полковнику авиации С. И. Руденко нанести быстрый и сильный удар по бобруйской группировке противника. Для действий авиации отводилось время с 19 до 21 часа. Войска фронта получили указание четко обозначить свой передний край по периметру фронта окружения.
«В результате сосредоточенного удара нашей авиации управление вражескими войсками было полностью нарушено. Они совершенно потеряли боеспособность. Летчики-разведчики рассказывали, как по дорогам и в лесах, среди деревьев и болот метались в ужасе лошади и солдаты, беспорядочно двигались в разных направлениях немецкие танки, автомашины и повозки. Обезумевшие фашисты бросали технику, орудия, награбленные вещи и по лесам и перелескам бежали к Березине, где вплавь под покровом ночной темноты переправлялись к Бобруйску. Многие не доплывали до противоположного берега и тонули, а переправившихся ждал плен — на западный берег Березины уже вышли войска 65-й армии…
Сосредоточенный удар авиации силами 526 самолетов обошелся без каких-либо потерь благодаря четкому выполнению летными экипажами поставленной задачи, их высокой дисциплине и осмотрительности. Высокая эффективность примененных боевых средств была достигнута в результате точного бомбометания, правильного выбора типа бомб соответственно характеру цели и широкого использования штурмовиками и истребителями пушечно-пулеметного огня…». — Пруссаков Г. К., Васильев А. А., Иванов И. И., Лучкин Ф. С., Комаров Г.О., «Военно-исторический очерк о боевом пути 16-й воздушной армии (1942-1945)».
Громов Б. Г., начальник штаба 624-го стрелкового полка:
— В 18 часов 27 июня на холмах 8-10 километров восточнее Бобруйска полк встретил упорное сопротивление противника. Атака сходу не удалась. После короткой подготовки и ударов штурмовой авиации полк возобновил атаку и к исходу дня овладел позициями противника. Было захвачено много автомашин, орудий, минометов и взято 420 пленных из разрозненных частей противника. Путь на Бобруйск практически был открыт…
Малинин А. Н., командир роты автоматчиков 624-го стрелкового полка:
— Пошли в атаку, моя рота первой ворвалась в какое-то село, несколько домов там горело, немцы быстро отошли. Потом построились в колонну и двинулись по направлению к Бобруйску. Немцев встретили только вечером, но шла их на нас — лавина. Стреляли мы почти в упор, все здесь перепуталось. Утром вижу — столько кругом убитых немцев… Еле собрал своих автоматчиков, но все оказались целы. Командир полка оставил меня здесь, похоронить своих — восемь человек, из других подразделений полка, и немцев убитых закопать. А потом снова вперед, прочесывали какой-то лес, взяли человек пятнадцать пленных, целый обоз трофеев — хромовые сапоги, консервы, вино…
Александров А. А., парторг 624-го стрелкового полка, подполковник в отставке:
— Такая была сумятица, трескотня, это километрах в десяти от Бобруйска, на шоссе Жлобин — Бобруйск. Немцы шли массами — прямо на орудия. Наши артиллеристы стреляли прямой наводкой — только клочья летели. Мы с Арбузовым несколько раз останавливали наших солдат, когда они вот-вот начинали пятиться. Немцы вышли к штабу полка — были там только полковые разведчики, саперы, комендантский взвод. Дрались врукопашную. Помню, как немец убивал старшину, а он его одновременно срезал из автомата. Немец успел ударить нашего ножом, и оба упали мертвые. Что тут творилось — не описать. Были тут и командир полка Резинкин, и Громов, Куда — их немцы загнали в болото, наутро вылезли грязные, мокрые. На шоссе трупы лежали грудами, смрад — жара стояла, солдат рвет, был какой-то ад. Как потом все это убирали — не представляю, столько там было техники, трупов, ведь бульдозеров не было. Но главное — немцев тогда в Бобруйск не пропустили…
Салтан А. Ф., рядовой 771-го стрелкового полка, полковник в отставке:
— Немцы драпали от нас босиком! Сколько их сапог по дороге валялось… В одном месте контратаковали нас власовцы, с криком «Ура!». Взяли их несколько человек в плен, я смотрю — да это же узбеки! Взял одного за бороденку: «Ну, ты-то, дед, как мог здесь оказаться?» Идем дальше — деревня, спросил у какой-то женщины молока, и впервые в жизни увидел, как корова дрожит от страха… В деревне брошенные немцами повозки, набил за пазуху шоколада, а он начал быстро таять, потом гимнастерку еле отскоблил. И все идем, и бои, бои… Я был очень здоровый, смерти не боялся, не думал о завтрашнем дне. Дед у меня освобождал Болгарию, может быть это от него передалось…
«…Прорыв обороны противника развивался медленно. Видя это, А. В. Горбатов обратился с просьбой разрешить ему выполнить свой первоначальный план и нанести удар танковым корпусом севернее. Я поддержал предложение А. В. Горбатова. Операция вполне удалась. Противник был опрокинут, и танкисты Б. С. Бахарова, выигрывая фланг группировки противника, стремительно двинулись к Бобруйску, отрезая немцам единственный путь отхода через реку Березину.
После этого удачного маневра наших войск противник начал отход с рубежа Жлобин—Рогачев, но было уже поздно. Единственный мост у Бобруйска 26 июня был в руках танкистов Б. С. Бахарова.
Танковый корпус М. Ф. Панова, выйдя в район северо-западнее Бобруйска, отрезал все пути отхода противнику, находившемуся в самом городе.
Таким образом, 27 июня в районе Бобруйска образовалось два «котла», в которых оказались немецкие войска 35-го армейского и 41-го танкового корпусов общей численностью до 40 тысяч человек». — Жуков Г. К., «Воспоминания и размышления».
«… И вот к полудню на третий день после начала наступления танки Бахарова вошли в прорыв. Они ринулись по дорогам, которые пехота не дала немцам заминировать, переправлялись по мостам, которые пехота не дала немцам взорвать. В течение нескольких часов марш танков был закончен - группировка немцев, отступавшая под ударами наших пехотных дивизий на запад от Друти, была отрезана у восточного берега Березины. Этой части 9-й немецко-фашистской армии не удалось вырваться к Березине, как вырвалась к ней когда-то армия Наполеона. Возмездие настигло немцев не на переправе, а на восточном берегу реки. Березине отныне суждено навеки ужасать всех, помысливших о вторжении в Россию. Березина 1944 года стала рядом с Березиной 1812 года.
…Мне удалось видеть, как были сцементированы стены бобруйского «котла» и как, если можно так выразиться, действовали ножом и черпаком наши подразделения внутри самого «котла». Нож рассекал связь и взаимодействие немецких армейских корпусов с дивизиями, дивизий - с полками, полков - с батальонами и ротами. Нож уничтожал тех, кто не складывал оружия. Черпак щедро вычерпывал пленных. Он действовал быстро, легко, неутомимо в руках умелых «кашеваров». — Василий Гроссман, «Бобруйский котел».
Слева направо: К.К. Рокоссовский, П.И. Батов, А.В. Горбатов, С.И. Руденко.
Титовка
26 июня в 7.40 утра командующий 3-й армией генерал Горбатов отдал приказ о вводе в прорыв 9-го танкового корпуса, который, вырвавшись на шоссе Могилев — Бобруйск, быстро достиг Титовки и захватил мост у Бобруйска… После того, как он занял это предместье, немцам, оказавшимся в промежутке от Бобруйска до Жлобина, деваться стало некуда. В сложившейся ситуации у них не было иного выбора, кроме как пробиваться к городу, захватив мост у Титовки. Для этого они сконцентрировали свои силы в вышеуказанном квадрате. Таким образом, к середине дня была окружена группировка численностью до пяти дивизий. Немцам ничего не оставалось: если бы они не пошли на прорыв , они были бы уничтожены советской авиацией. Решение же идти на прорыв давало хоть какую-то возможность вырваться.
Противник стянул в этот район до 150 танков и самоходных орудий, до 1000 орудий разных калибров, до 6000 автомашин, до 400 тягачей, обозы и живую силу 5 дивизий. Необычным было и построение колонны, в голове которой находились танки и самоходные орудия, за ними следовали автомашины с боеприпасами и горючим. Артиллерия располагалась частью в колонне, частью по бокам для поддержки движущейся колонны. Данные об этой группировке начали поступать в штаб 16-й воздушной армии еще утром, но первичная разведка не давала точных данных о цели, по котором возможно было нанесение ударов авиации. 27 июня во второй половине дня воздушная разведка донесла о колоннах юго-восточнее Бобруйска, двигающихся на север.
В конце концов, в районе Титовки враг предпринял до пятнадцати контратак, стремясь прорваться на север. Вот свидетельство участника событий командира 108-й стрелковой дивизии генерала П. А. Теремова: «...самая неистовая атака разыгралась перед фронтом 444-го и 407-го полков. В этом районе были сосредоточены в основном силы нашего артиллерийского полка. Не менее двух тысяч вражеских солдат и офицеров при поддержке довольно сильного орудийного огня шли на наши позиции. Орудия открыли огонь по атакующим с дистанции семьсот метров, пулеметы — с четырехсот. Гитлеровцы шли. В их гуще разрывались снаряды. Пулеметы выкашивали ряды. Фашисты шли, переступая через трупы своих солдат. Они шли на прорыв, не считаясь ни с чем... Это была безумная атака... Мы видели с НП жуткую картину. Нет, в ней не было и тени воинской доблести. Гитлеровцы были в каком-то полушоковом состоянии. В движении этой огромной массы солдат было скорее животное упорство стада, нежели войска, решившего любой ценой навязать свою волю противнику. Но впечатление тем не менее было внушительное».
Тем временем события под Титовкой шли к своему финалу. Войска прикрытия продолжали оказывать упорное сопротивление, но конец был близок. В 17 часов С.И. Руденко позвонил подполковник М.Н.Кожевников от маршала авиации А.А.Новикова и сообщил, что в связи с полученными разведданными относительно группировки противника юго-восточнее Бобруйска становится ясно, что противник готовится к прорыву и удар этот необходимо опередить. До наступления темноты оставалось 4 часа и действовать необходимо было решительно. Около 18 часов раздался звонок с КП Батова, согласно приказу Жукова и Рокоссовского: «Нанести удар по окруженной группировке противника до наступления темноты. Время удара и вылета, количество самолетов уточнить…». Руденко отдал приказ о подготовке в 17 часов. По состоянию на 18.00 к вылету было готово 189 самолетов, в течение часа обещали подготовить ещё 360.
Во второй половине дня ясно определилось кольцо окружения группировки противника. Наземные войска сжимали группировку со всех сторон. На решение у командиров было 1-2 часа, после которых немцы могли бы успеть развернуть боевые порядки и начать прорыв в районе Титовки. К 18.00 27 июня, когда были получены точные разведданные о группировке противника, командование 1-го Белорусского фронта поставило задачу 16-й воздушной армии нанести удар по противнику в районе Телуши. Для действий нашей авиации было отведено время с 19 до 21 часа. После получения приказа от Рокоссовского Руденко вызвал к аппарату командиров авиационных соединений. Всего в воздух было поднято 526 самолетов, из которых дневных бомбардировщиков — 175, штурмовиков — 217, истребителей — 134.
С рассветом 28 июня передовые отряды 48-й армии под прикрытием артиллерии переправились через Березину и вступили в бой на восточной окраине Бобруйска. В это время уже наступил кризис вражеской обороны — утром 28 июня командир 41-го армейского корпуса доложил по радио штабу группы «Центр», что город обороняют в основном силы 38-й пехотной дивизии, здесь же находятся командиры 36-й и 45-й пехотных и 707-й охранной дивизий, а командир 134-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Филипп застрелился.
Всего за 28 июня соединениями 65-й армии было захвачено 650 пленных, а также 11 железнодорожных эшелонов, 21 склад и крайне ценный понтонный парк на 20 понтонов. Однако успехи соседей оказались гораздо более значительными: 3-я армия захватила 5400 пленных, 32 танка и САУ, 58 орудий, 73 миномета, 200 пулеметов, 4700 винтовок и автоматов, свыше 250 автомашин; 48-я армия захватила до 5000 пленных, до сотни орудий и свыше тысячи пулеметов, а также 50 тягачей, около 4000 автомашин (большей частью разбитых), свыше 1600 повозок и 1500 лошадей.
Отсюда хорошо видно, что основной удар по боевым силам окруженной группировки наносила 3-я армия с 19-м танковым корпусом, а 48-я армия, преследуя отступающую с прежних позиций бобруйскую группировку противника, громила его не успевшие отойти тылы.
Захват Титовки фактически расчленил германскую группировку в районе Бобруйска надвое. Соответственно сильный удар принял на себя 9-й танковый корпус, а 1-му гвардейскому танковому корпусу достались атаки только из самого Бобруйска и лишь части сил, пробившихся в город с восточного берега Березины.
С немецкой стороны происходило накопление сил в городе за счет прорыва с восточного берега реки. В отчете 383-й пехотной дивизии состояние прорвавшихся характеризовалось следующим образом: «В Титовке под руководством командира 35-го армейского корпуса генерала фон Лютцова и полковника Юттнера была предпринята попытка прорыва. С большими потерями около полудня удается на время отбить мост. Взорвав почти всю технику и тяжелое вооружение, боевые части дивизии пробиваются. Обозы частью переплывают Березину севернее и южнее города, а небольшая часть с немногочисленными лошадьми и техникой переправляется в город по железнодорожному мосту. В целом до полудня следующего дня (28 июня) в городе собирается около 30 тысяч человек, по большей части без оружия и полуголые. Кроме того, спасено несколько орудий, несколько штурмовых орудий и ПТО, несколько грузовиков для перевозки раненых и пара сотен лошадей. Солдаты приводятся в порядок, им по возможности выдают вооружение». К исходу 28 июня в самом Бобруйске, по немецким данным, находилось около 30 тысяч солдат, а также 5 тысяч тяжелораненых.
