Пироги да пышки от фашистов
До 1943 года многие в Бобруйске были уверены, что большевики больше не вернутся. Захватчики всячески поддерживали эту иллюзию. Окупационные власти решили, что бывший завод имени Сталина в Бобруйске бесполезно восстанавливать, тем более что ему нечего было выпускать. Немцам завод как бы не был нужен. Однако, в конце концов, ими было решено производить другую продукцию. И так как у населения не хватало кухонной утвари, стали делать ее. По лесам валялись сбитые самолеты — специальные бригады посылались в леса на сбор алюминия, он также покупался или выменивался у деревенского населения за гончарную посуду. И вскоре на рынке появилась сносная кухонная утварь из дюралюминия. Позже немцы заказывали целые грузовики такой посуды. Валютой были рубли и марки, но они не имели большого хождения. На предприятии отдавали предпочтение бартеру: одна тарелка, например, стоила десять яиц.
После Сталинградской битвы эйфория у фашистов стала быстро улетучиваться. Перед ними встала необходимость держать под контролем всю местность, в том числе в связи с отказом крестьян платить налоги. Старосты расстреливались фашистами, параллельно начался набор молодежи на работу в Германию. Сначала он был добровольным, рекламные плакаты, газетная пропаганда давали свой эффект. Вот, например, какую информацию поместило бобруйское издание «Новый путь» в одном из своих номеров: «Новый дом для отъезжающих в Германию. На днях состоится открытие сборного лагеря отъезжающих на работу в Германию из Бобруйской области. Дом рассчитан на 300 человек. В просторных комнатах будут помещаться по 6 человек. Кухня будет выдавать отъезжающим кофе с хлебом, горячий обед и горячий ужин». Для пущей убедительности в другом номере давалась полная раскладка блюд с привлекательными названиями.
Меню полного продовольствия столовой лагеря с 17 по 23 мая 1943 года
День недели | Утром | Днем | Вечером |
Понедельник | Кофе, 375 г хлеба, 20 г маргарина | Рисовый суп с картофелем | Гороховый суп |
Вторник | Кофе, 375 г хлеба, 20 г маргарина | Битки по-кенигсбергски с картофелем | Суп из кудрявой капусты, 50 г колбасы |
Среда | Кофе, 375 г хлеба, 20 г масла, 65 г сыра | Суп на костях из кудрявой капусты | Картофель с томатной подливкой |
Четверг | Кофе, 375 г хлеба, 20 г масла, | Зеленый горошек со свининой на яйцах | Молочный манный суп |
Пятница | Кофе, 375 г хлеба, 20 г масла, 175 г повидла | Картофель с кисло-сладкой яичной подливкой | Венский суп |
Суббота | Кофе, 250 г хлеба, 25 г масла, | Кислые щи | Ленивые щи |
Воскресенье | Кофе, 375 г хлеба, 25 г масла | Тушеное мясо с картофелем и др. гарниром |
|
Конечно, на фоне картины, которую примерно в то же время показывала подпольная «Звязда», некоторым предлагавшийся подневольный труд в рейхе казался санаторным отдыхом: «Население города сидит на голодном пайке — получает всего 200 г хлеба только тот, кто работает. По 70 г хлеба выдают на детей. С того времени, как немцы захватили Бобруйск, население не видит в глаза ни мяса, ни жиров. Голодных людей немцы заставляют работать по 16-18 часов в сутки. Нередки случаи, когда обессиленные рабочие без сознания падают около своих верстаков» («Звязда», 26 мая 1943 года).
Другие хотели уехать, считая, что в Германии будет безопаснее. Вскоре, однако, стали просачиваться другие новости, люди получали письма с подлинной информацией. Тогда молодежь стала выказывать меньше желания уезжать. Немцы назначали задания для деревень, к примеру, предоставить контингент из 30 мужчин и 15 женщин и в случае невыполнения угрожали расправой. В городе брали людей силой, самыми дикими и жестокими способами — к примеру, всех молодых людей без исключения из зала кинотеатра «Товарищ». Очевидно, оккупанты поняли, что вся молодежь уходит в партизаны, и решили зачистить ее вообще. Они добивались этого в одном районе, но тогда в других районах еще больше людей присоединялось к партизанам. Одновременно массы, до этого настроенные спокойно, начали питать ненависть к фашистским захватчикам. Молодые люди бежали в лес и организовывали диверсии — взрывы железных дорог и прочее. Рабочие стали покидать свои места, так завод имени Сталина совершенно остался без бобруйчан. Работавшие на нем были заменены на военнопленных, поскольку профессиональные рабочие уехали из города, не желая помогать немцам.
На злобу дня
… Скоро будет два года, как наш город занят германскими войсками и здравствует на горе врагам. И все эти два года мы слышим: «Скоро, скоро, самое большее через неделю, придут красные». Здравомыслящие люди только смеются, услышав о мнимом приближении красных, но по другому воспринимаются эти слухи «наоборотниками». «Ох, придется попутешествовать на запад, – вздыхают они. – Бедная картошечка, ты уже зацветаешь, а покушать тебя не доведется»… Отъезд небольшого числа людей на работу в Германию должен не огорчать нас, а радовать. Ни в одной стране мира не созданы такие замечательные условия для рабочих, какие существуют в Германии. Путешествуя по Германии, я видел русских рабочих, женщин и мужчин, на заводах, в кустарных предприятиях и крестьянском хозяйстве. Они пользуются большим вниманием со стороны хозяев, хорошо питаются, имеют свободное время… Большинство из нас в настоящее время ждет поезда мирной жизни, который развезет всех по родным домам. Неужели среди нас найдется хоть один, который скажет: «А по мне поезд хоть вечно не приходи, мне хорошо и на станции». Нет, нет, все измученные ожиданием, все ждут просвета, все жаждут спокойствия. Ради приближения ожидаемых благ, ради ускорения прихода поезда мира мы должны быть готовы на все, что требуют от нас обстоятельства военного времени.
Д. Березов, газета «Новый путь», №41 (77), 17 июля 1943 года.
И как ни старалась приукрасить местная пресса, работавшая по небезызвестным геббельсовским принципам, истинное положение вещей, грамотные бобруйчане выуживали из коллаборационистских газет крупицы правды. Скажем, тот же «Новый путь» во главе с Бобровым 28 августа бодро сообщал о заготовках продуктов в Бобруйском районе: «Артель рыболовов сдала Бобруйскому районному заготовительному отделу в качестве заготовок 7 236 кг рыбы…». А потом, деваться некуда, в заупокойном стиле заканчивал: «Это составляет только 35 процентов годового плана этой артели. Срок выполнения годового плана истекает 1 сентября».
После завершения грандиозной битвы на Курской дуге новых хозяев и их пишущих подручных вообще стало переклинивать. Вот что написал в сентябрьском номере «Нового пути» его постоянный автор Т.Костин, озаглавив заметку, претендующую на экономический анализ, как-то не по времени лирично — «Музыка цифр»: «Несмотря на трудные условия военного времени и партизанское антинародное вредительство, в Бобруйской области проводится большая мирная восстановительная работа…
Для такой огромной работы государственным органам требуются большие средства. В изыскании же средств на эти расходы не было до сих пор проявлено инициативы. Поэтому бюджет на текущий год составлен с дефицитом в 36 млн. рублей (доходная часть бюджета – 64 млн. рублей, а расходная – 100 млн. рублей). Поэтому для покрытия дефицита областное управление ввело единовременный подушный (поголовный) налог – по 160 рублей с живой души». Вот о такой проявленной инициативе повествует певец «нового порядка».
А чтобы не отбить совсем интерес у бобруйчан к чтению, издание приправляет грустные цифры лирикой самодеятельного поэта Виталия Шамрова на заданную оккупантами тему:
…Поезд мчит вас к западу под грозовой тучею
Мимо опустевших скошенных полей.
Отгрохочут выстрелы, снова жизнь кипучая
Прилетит весеннею стаей журавлей.
И ведь не откажешь автору в определенной чуйке, надавившей в момент творческого подъема, очевидно, на гипофиз — спинным мозгом почувствовал он конец, который придет весной, а точнее 9 мая 1945 года.
Руины стреляли, сурово лес шумел
В 1943-м начался рост партизанского движения. В ряды лесных мстителей вступило более 330 участников бобруйского подполья, многие из которых стали партийными руководителями, командирами и комиссарами отрядов и бригад. Некоторые подпольные группы были связаны непосредственно со штабами частей Красной Армии. Так, в августе 1942 года советское командование установило контакт с группой подпольщиков под руководством М. Г. Баглая, и с этого времени она переключилась на разведывательную деятельность. В апреле 1943 года в группу была включена радистка А. Т. Николайченкова, которая в Бобруйске проживала по документам его дочери. Чтобы иметь возможность постоянно наблюдать за вражескими перевозками по железной дороге, подпольщик Н. Г. Гуринович по указанию руководителя группы открыл у переезда по улице Пушкина ларек по ремонту металлических изделий. Собранные ценные данные немедленно сообщались советскому командованию. С апреля 1943 года группа передавала радиограммы, в которых содержались данные о перевозках войск и грузов противника по шоссейным и железным дорогам в Бобруйске и его окрестностях, о проводимых оборонительных работах в прилегающем районе. В июне 1943 года гитлеровцы напали на след патриотов и схватили некоторых из них. Во избежание ареста руководитель группы М. Г. Баглай, его сын — подпольщик-пионер Ким и радистка ушли в партизанский отряд имени С. М. Кирова.
Даже самые юные бобруйчане становились помощниками взрослых в борьбе с врагом.
— Вижу я, аэродром показался. Думаю, слезать нужно, пока не поздно. А потом решил: «Была-не была, пусть везут до тех пор, пока сами не выбросят». Я снова в пляс пустился. Смотрю, уже и аэродромный шлагбаум рядом. А вдали, у дома, три больших самолета стоят. И только тут немцы спохватились, что далеко меня завезли. Из будки вышел долговязый офицер, увидел меня и давай кричать, ругаться. Я спрыгнул с машины, он схватил меня за шиворот и дал тумака. Я заплакал, побежал, а сам по сторонам посматриваю. Меня обогнали два грузовика. Под брезентом на задней машине увидел стол. И три женщины в военной форме сидят. Вот и все, больше ничего я не видел. На аэродром так и не удалось пробраться, — тихо сказал Володя и умолк.
— Молодец, — похвалил я парнишку.
Столы и женщины... Зачем их перебрасывать в Бобруйск самолетом? Такое может себе позволить только большой начальник. Кто?
Через несколько дней один из связных сообщил, что с Орловского фронта прибыл сюда разведывательный отдел «Корук», который слился с бобруйским разведотделом девятой немецкой армии и стал называться «Штаб Корук 532». Вот они, оказывается, какие Володины «столы и женщины», — так описал боевой эпизод с участием Володи Кулика-«Кузнечика» бывший командир партизанского спецотряда Х. Прибыль.
Вместе с местными жителями в партизанские отряды переправлялись бывшие военнослужащие Красной Армии, бежавшие из плена или попавшие в окружение. Подпольщики и другие патриоты — женщины, дети и старики — без колебаний шли на риск, спасая советских воинов. Активными организаторами побегов военнопленных из бобруйского лагеря (шталага-131) были И. В. Стомов и его сын Владимир. Их квартира по улице Набережной, 8, длительное время являлась местом, где бежавших переодевали, кормили, снабжали документами, а затем переправляли к партизанам. Наряду с пополнением рядов партизан подпольщики оказывали им помощь оружием, боеприпасами, продовольствием, медикаментами.
К концу того же лета, чтобы умиротворить тыл, на передовые роли был выдвинут некто Михаил Октан, еще в 1942-м руководивший антисемитской кампанией в Орле. В этом областном центре Октан считался немецким вице-губернатором. Орловская газета «Речь» была наиболее антисемитской газетой, остальные пользовались антисемитской терминологией лишь по необходимости. Октан был интересным типажом — мерзавец, привязанный к немцам, и циник. Он обычно говорил: «Я могу купить любого немецкого генерала». Он отталкивал хороших людей и притягивал плохих.
Последний выпуск бобруйского «Нового пути» вышел в конце сентября 1943 года, и Бобров в нем действительно символически передал эстафету «талантливому публицисту» М.Октану, чья газета «Речь» — «боевой орган, популярный среди жителей освобожденных областей», была эвакуирована в наш город. Октан и редакция были переведены в Бобруйск.
овоиспеченный деятель выступал с различных трибун, в подконтрольной немцам печати. Чего было больше в его риторике — угодничества или бреда — судите сами по фрагменту статьи Октана в газете «Речь» за 15 августа 1943 года. «Германская армия применяет стратегию изматывания и истощения сил большевиков, и самым лучшим решением этого является то, что приводит к этой цели: в одном случае — это наступление, в другом случае — это оставление территории. Выполнив свою роль привлечения громадных сил большевиков и уничтожения их, Орел потерял свое стратегическое значение и оставлен Германскими войсками после того, как совершенно планомерно была проведена заранее намеченная эвакуация. Большевистские войска вступили в Орел только в тот момент, когда это было намечено Германским Командованием»…
С самого начала антифашистской деятельности остро встал вопрос об обеспечении бобруйских подпольщиков необходимыми документами: паспортами, удостоверениями, пропусками и другими. Патриоты проявили много смекалки и находчивости в этом сложном и опасном деле. По заданию партийного комитета на биржу труда устроился работать инженер железнодорожного транспорта А. К. Колесников, который вместе с врачом-ветеринаром Е. И. Саватеевым создал подпольную группу. Используя открывшиеся перед ними возможности, они внедряли нужных людей в учреждения оккупантов, вели разведывательную работу. Много сделала для спасения военнослужащих Красной Армии коммунистка Екатерина Лемешонок, которая работала до войны председателем колхоза имени В. И. Чапаева. Она снабжала их фиктивными документами, удостоверяющими, что они якобы являются местными жителями, и вместе со своими односельчанами помогала многим из них уходить к партизанам.
С сентября 1941 года в Бобруйске работал шпалорезный завод, приспособленный оккупантами для военных целей. Пригнанные сюда силой рабочие под руководством подпольщиков всячески нарушали сроки выполнения работ, делали их некачественно. А в одну из октябрьских ночей 1942 года рабочие из группы комсомольца Александра Фальковича, проникнув на завод, разорвали боны, державшие плоты с лесом, и спустили весь лесоматериал по Березине, сорвав практически работу предприятия. Постоянно совершали диверсии члены группы Сергея Кремнева. Очень часто они выводили из строя моторы, насосы и другое оборудование городского водопровода и нарушали водоснабжение промышленных предприятий, военных казарм, административных учреждений врага.
Много смелости проявили патриоты в работе по распропагандированию личного состава изменнических формирований, переводу их на сторону партизан. Летом 1943 года группа П. С. Вашукевича установила связь с солдатами одного из таких подразделений, расквартированного в Бобруйске, и полностью перевела его в партизанский отряд…
Позволю себе привести в заключение характерный диалог из книги «Про тех, кто в пути» Олега Верещагина, относящийся по времени действия к 1943 году: «Бобруйск, — вспомнил Мартин, тоже глянув в окно и не увидев там ничего кроме тьмы, — город в глубоком тылу группы армий «Центр», в Белорутении…». Вслух же он удивился:
— Кто же мог нас обстрелять? Тут глубокие тылы наших войск.
— Вот именно, — с непонятной интонацией отозвался штурман. — Настолько глубокие, что местное население ищет себе развлечений по своему разумению…
Своей самоотверженной борьбой в годы Великой Отечественной войны участники бобруйского подполья, как и весь наш народ, продемонстрировали подлинный патриотизм, глубокую убежденность, готовность отстаивать завоевания социализма, честь и независимость Советской страны. Родина высоко оценила самоотверженную борьбу своих славных сынов и дочерей, наградив боевыми орденами и медалями свыше 220 участников бобруйского подполья. За особые заслуги, мужество и героизм, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков, Президиум Верховного Совета СССР присвоил высокое звание Героя Советского Союза Виктору Ильичу Ливенцеву и Владимиру Алексеевичу Парахневичу.
Бойцы партизанской бригады имени Пархоменко. Слева с планшеткой - ее командир Алексей Львов.