Скульптор Иван Иванович Данильченко. На полке — изваяния из мрамора и скульптуры из дерева.
Разыскать художника оказалось несложно. В семи километрах от города, в деревне Сычково, находится его дом и мастерская. Официально — с восьми до пяти — Иван Иванович работает учителем изобразительного искусства Каменской детской школы искусств в ее филиале в агрогородке имени Ленина. Приходится немного подождать.
10.11.2014, Бобруйск. Окрестности деревни Сычково.
Ноябрьским вечером в деревне туманно и безлюдно. За околицей притихший лес замер в ожидании холодов. Березы склоняются над желтыми стогами и настраивают на лирический лад. Из окон светлой просторной мастерской отрывается вид на соседские огороды. Сладко пахнет деревом и сырой глиной. Стосковавшийся за день серый кот вьется под ногами у хозяина, выпрашивает угощение.
Сам Иван Данильченко — седовласый с орлиным профилем — заметно смущен таким вниманием. Гораздо привычнее ему оставаться наедине со своими скульптурами, коих на полках десятки — в разных техниках и в разных материалах. Вот аллегорическая «Троица» из белого крупнозернистого мрамора. Сразу и не сообразишь, почему «отец, сын и святой дух» заключены в столь замысловатой форме. А вот деревянная скульптура из капа, причудливого нароста на стволе дерева. В нем художник рассмотрел собственный автопортрет. Вообще дерево, как признается Иван Иванович, самый доступный и самый любимый материал.
Тяга к самовыражению в пластике проявилась у него еще со школьных лет. После восьми классов парень из Гомельской области поступал в знаменитую Бобруйскую «пятнашку». Документы приняли, а потому вдруг вернули без объяснения причин. «Наверное, лицом не вышел, — шутит Иван Иванович, вспоминая покойного директора училища Аркадия Ларина. — Своеобразный был человек». Пришлось доучиваться, и после школы начинать трудовую биографию бетонщиком на Мозырской ТЭЦ. Затем была служба в армии и учеба в мореходке.
Довелось Ивану Данильченко ходить матросом по Северному Ледовитому океану на легендарном ледоколе «Арктика». Но даже среди «белого безмолвия» между вахтами не оставлял он занятий скульптурой. В итоге искусство победило, и в возрасте 25 лет бывший моряк снова подал документы в Бобруйское ХГПТУ. На этот раз взяли без проволочек. Училище стало трамплином на пути к высшему образованию в Белорусском театрально-художественном институте, ныне Белорусской художественной академии. Получился весьма солидный путь… к школьному учителю.
До недавнего времени Иван Данильченко состоял в Белорусском Союзе художников. Вышел, потому что, как он сам говорит, «надоело ездить на собрания». Такая «самостийность» и независимость, похоже, являются неотъемлемыми свойствами его натуры.
Скульптор Иван Иванович Данильченко. На полке — изваяния из мрамора и скульптуры из дерева.
Среди глиняных и деревянных изваяний на полке скромно притаилась пластилиновая фигурка, изображающая человека у кинокамеры на треноге с сидящим на ней попугаем. Случайно наткнувшись взглядом, трудно не догадаться, что именно это и есть предмет журналистского интереса. Человек с окладистой бородой и усами задумчиво стоит, подперев подбородок рукой. В самой его позе читается такая знакомая бобруйчанам мудрость и ирония.
Об эскизе будущего памятника Эфраиму Севеле Иван Данильченко говорит неохотно — мол, «рано еще». Только однозначно отрицает приписанную ему инициативу установки монумента: «Я всего лишь исполнитель». А заказчиком, как выяснилось, является еврейская организация из Соединенных Штатов Америки.
Что ж, наверное, действительно следует подождать. Ведь для рождения памятника, как и для рождения человека, требуется время.
Александр ЧУГУЕВ, фото автора.
