Есть даты в истории нашего города, которые, как ни прячь, упрямо прорастают сквозь пелену забвения, чтобы напомнить ныне живущим об уроках прошлого. Они заставляют наши сердца замирать в невольной паузе и предательски увлажняют глаза. Именно такой скорбной датой для Бобруйска стал день 7 ноября 1941 года.
72 года назад в окрестностях тогдашней деревни Каменка, в девяти километрах от города, были расстреляны и заживо похоронены в трех больших ямах более пяти тысяч бобруйских евреев, узников гетто, а также советские военнопленные. Вместе со взрослыми фашисты расстреляли и детей. Вплоть до 1944 года на этом месте систематически производились казни евреев. В общей сложности здесь было похоронено около десяти тысяч человек. Впоследствии, пытаясь скрыть следы массовых убийств, оккупанты извлекали останки из могил и сжигали.
Пожалуй, самую пронзительную метафору использовал, описывая это место, писатель Леонид Коваль в своем романе-дилогии «Стон»: «Деревня Каменка под Бобруйском. <…> Такого памятника я больше нигде не видел: урны, наполненные черным углем. Вы спросите, причем здесь каменный уголь? Так я вам отвечу, что это не каменный уголь. <…> В уголь превратились сами дети. Чтобы дерево превратилось в каменный уголь, нужны миллионы лет. Человеческие тела, если их облить мазутом и поджечь, обугливаются за несколько часов… у фашистов была большая практика. Они на этом деле не одну собаку съели и точно знали, сколько надо мазута на одного человека, чтобы из него вышел хороший кусок угля».
На кромке леса под высокими соснами два огромных рва протянулись двумя незаживающими шрамами. В ограде — мраморный обелиск и памятный камень с лаконичной надписью на идише: «Здесь осенью 1941 фашисты расстреляли узников бобруйского гетто». Чуть поодаль прямо из пожухлой ноябрьской травы «прорастают» желтый шестиугольный магендовид вместе с красной пятиконечной звездой. Выглядит это, как два больших кленовых листа, упавших в траву. Парадоксально мирно и безмятежно.
Какая погода была тогда, 72 года назад? Быть может, так же дождливо и зябко, как сегодня? И люди, раздетые донага, мёрзли даже за мгновения до неминуемой смерти? О чем они думали в тот момент? О чем думал реббе Шмуэль Беспалов, так и не склонивший голову перед своими палачами и умерший мученической смертью? Быть может, лишь вера укрепляла его, а он из последних сил старался поддержать евреев: «Шма Исраэль! Адонай Элоэйну Адонай эхад!» («Внемли, Израиль! Господь — Бог наш, Господь — один!»)
И сегодня древняя библейская молитва снова на устах их потомков, их детей и внуков. Тех, кто выжил. Кому удалось бежать, кого выкупили, спрятали и спасли другие бобруйчане — белорусы и русские. Среди них еврейский Бог тоже выбрал себе Праведников.
7 ноября на месте расстрела узников Бобруйского гетто прошел траурный митинг-реквием с участием общественности и представителей городской власти. В нем приняли участие заместитель председателя Бобруйского горисполкома Александр Маркачев, начальник управления идеологической работы, культуры и по делам молодежи Николай Балюк, председатель совета ОО «Бобруйская городская еврейская община» Леонид Рубинштейн, заместитель председателя Совета ОО «БГЕО» Олег Красный, раввин Шауль Хабабо и исполнительный директор общины «Бэйс Исраэль» Фаина Палей.
В своем выступлении Александр Маркачев, в частности сообщил, что к годовщине 70-летия освобождения города от немецко-фашистких захватчиков в Бобруйской крепости будет возведен монумент в память бобруйчан, жертв фашизма.
Собравшиеся возложили венки и цветы к обелиску. Учащиеся еврейской воскресной школы зажгли поминальные свечи. Прозвучала поминальная молитва — кадиш.
Александр ЧУГУЕВ, фото автора.
