Бобруйск, конец 70-ых. Улица Минская.
Бобруйск, конец 70-ых. Кинотеатр «Мир».
| Город моего детства. Каким мы помним Бобруйск? Сайт bobruisk.ru и газета «Вечерний Бобруйск» продолжают публиковать воспоминания самых разных людей о городе их детства. О городе, которого, увы, уже нет... О Бобруйске 70-ых - начала 80-ых рассказывает сегодня Валентина Вишневер. |
Утром меня будил голос отца:
— Ты поедешь со мной в Бобруйск или передумала?
Я вскакивала с постели и быстро, боясь, что отец уедет без меня, одевалась. Поездки в Бобруйск были счастливыми минутами моего детства. Да, именно в Бобруйск. Я родилась и выросла в рабочем поселке Глуша, безмерно любила его, но Бобруйск для меня был не просто городом, а уголком зарубежья со своей самобытностью. Даже Минск не вызывал такого восторга, казавшийся тогда слишком современным и монументальным.
По дороге меня укачивало, было плохо, но я старалась ничем не выдать своего состояния, иначе отец больше не возьмет с собой, а мне так хотелось приезжать в Бобруйск снова и снова.
На автостанции, по приезду, мы сразу же покупали билеты на обратный путь, потому что потом их можно было и не купить; все в выходные ехали в Бобруйск.
Шумный центральный рынок. Тогда он был единственным и очень интересным. Из деревень, по выходным, сюда привозили продавать поросят и птицу. Еврейки охотно покупали домашних кур, внимательно осматривая каждую и взвешивая на руках. Везде была слышна еврейская речь, крики извозчиков «посторонись», очень много цыганок, предлагающих погадать.
Когда я оканчивала школу, мне очень хотелось знать, стану ли я художником, и в одну из поездок я долго крутилась возле гадалок, в надежде, что кто-нибудь из них мне погадает бесплатно, потому что денег у меня не было, а просить у отца на такую услугу я не посмела. По цыганки проходили мимо, выискивая солидных дамочек, и не обращали на меня никакого внимания.
А еще мы всегда привозили домой мандарины. Я никогда не забуду их аромат. Это были настоящие мандарины, ничем не обработанные, привезенные с Кавказа, но мне они почему-то казались бобруйскими.
Каждый раз к новому учебному году мне покупали шерстяную кофту. В магазинах их не было, зато на рынке, «из-под полы», можно было купить любую, и мне покупали.
Недалеко от рынка жила подруга моей бабушки тетя Соня. Они подружились во время войны, когда бабушка с дедушкой прятали их еврейскую семью от фашистов. Дедушка хорошо знал немецкий язык и это помогало. Иногда мы заходили к тете Соне в гости. Она усаживала нас на большой старинный кожаный диван и накрывала на стол. У нее всегда было чем нас угостить, а однажды мне посчастливилось даже попробовать настоящую еврейскую мацу. Тете Соне мы привозили сушеные белые грибы и брусничное варенье (дары из нашего глушанского леса), за что она нам была безмерно благодарна.
Конец 70-ых. Счастливое советское детство. В городском парке Бобруйска.
Летом в Бобруйске было особенно интересно, приезжал зоопарк, а еще помню цирк с «бочкой», по стенам которой ездили мотоциклисты.
Мне было страшно за этих дядечек, которые, как мне казалось, в любой момент могли упасть и разбиться, но они благополучно приземлялись и я с облегчением вздыхала. Однажды в эту »бочку» упало мое мороженое. Я с ужасом следила за происходящим, понимая, что оно может быть причиной аварии, но к счастью мороженое упало на землю и артист, спустившись вниз, проехал мимо него. Отец не ругал меня за это, он вообще меня никогда не ругал, потому, что был добрым, но мороженое при посещении публичных мест больше не покупал.
У нас в поселке не было реки, и отец непременно водил меня на Березину. Там ребята, на моторных лодках, подрабатывали перевозчиками. За рубль они перевозили желающих на противоположный берег и обратно. Когда мы плыли, отец просил:
— Вы, хлопцы, трохи наускасяк плывиця.
Мне было неловко за отца перед мальчишками. Это теперь я понимаю, что лишних денег тогда ни у кого не было, а ему хотелось показать мне все самое интересное в этом чудесном городе.
Когда мы уезжали из Бобруйска, автобус всегда был переполнен. Те, кто не успел купить вовремя билет, стояли в проходе, а в сезон цыплячьей торговли, пассажиры старались удобней пристроить еще и кошелки со щебечущим товаром. Как-то я уступила место одной бабушке, она поблагодарила меня и перекрестила.
Приезжая домой, я всегда интересовалась у отца, когда он планирует очередную поездку в Бобруйск. Мне снова хотелось праздника.
РАНЕЕ НА САЙТЕ:
Валерия Гайшун: «Пятая графа», или шерстяные евреи из Бобруйска.
Эфраим Севела: «Таков был город, в котором я родился».