19 августа в Москве на 83-м году жизни скончался наш земляк, всемирно известный писатель, автор незабываемых «Легенд Инвалидной улицы» Эфраим Севела. Точная причина его смерти не называется, однако известно, что в последние годы жизни писатель тяжело болел.
Эфраим Севела (Ефим Евельевич Драбкин) появился на свет 8 марта 1928 в Бобруйске. «Я родился в небольшом белорусском городке Бобруйске и рос в обычной семье довоенных лет, — вспоминал писатель о своем детстве. — Отец — кадровый офицер, коммунист, известный спортсмен, тренер по классической борьбе. Спортсменка и мама — в беге на дистанции с барьерами. До Отечественной войны в Бобруйске на 100 тысяч населения приходилось 65 тысяч евреев. И евреи, и неевреи — все говорили на мамэ-лошен и одинаково картавили».
После войны Севела окончил школу и БГУ. А в конце 1960-х присоединился к диссидентскому движению. В 1971 году участвовал в захвате приемной председателя правительства СССР, требуя разрешить евреям репатриироваться на историческую родину, после чего был выслан в Израиль.
Между СССР и Израилем в те годы были прерваны дипломатические отношения. В Тель-Авив летали с пересадкой в Париже. Именно там, в столице Франции, Севела за две недели написал свою первую книгу — «Легенды Инвалидной улицы» — о городе своего детства и его обитателях.
Первой рукопись прочитала Ида Шагал — дочь Марка Шагала. «Вы не знаете, что написали! — сказала она автору. — Вы — последний еврейский классик на земле!» А сам Марк Шагал рукопись читал всю ночь и наутро вышел с красными глазами. «Молодой человек, — сказал великий художник, — я вам завидую: эта книга будет самым лучшим витамином для евреев, чтобы они не стыдились называться евреями».
В 1977 Севела из Израиля переехал в США. «Я так стремился на Землю обетованную, а прожил там всего шесть лет. Что ж произошло? — размышлял писатель впоследствии. — Я надеялся сделать значительно больше для своего народа. Но каждый раз натыкался на неодолимую стену. Так, например, произошло с попыткой организовать израильскую киностудию. Я собрал среди иммигрантов сотню профессиональных кинематографистов, но «свои» не уступили нам, чужакам, этого, на их взгляд, «хлебного» места. Мне не нравилось, что если в России я был евреем, то здесь считался русским. И там, и там меня не любили как чужака. Что мои дети, в жилах которых — три четверти еврейской крови (бабушка со стороны их матери русская), не считаются евреями. «Не хочу жить в стране, где, когда я умру, меня, как собаку, похоронят за оградой кладбища», — заявила моя повзрослевшая дочь и уехала в Европу. А я — в Америку».
В 1991 году по приглашению Союза кинематографистов СССР Эфраим Севела впервые за 18 лет эмиграции прилетел в Москву. «Я окунулся в кипучую жизнь. Она уже не шла мимо меня, как в странах, где жил в годы эмиграции, — рассказывал писатель. — С восторгом наблюдал, как зарождается новая жизнь, с треском ломается старая. Мне восстановили российское гражданство, Лужков дал квартиру».
Последние годы жизни Севела тяжело болел. Предчувствуя, что «если не сейчас, то никогда», ровно год назад в гости к писателю в Москву поехал бобруйчанин Валерий Алексеев. Рассказ об этой поездке был опубликован в «Вечернем Бобруйске» за 16.09.09 г. Приведем его в сокращении:
«У вас всего пять минут, — предупредила гостя супруга писателя. — Он болен, должен соблюдать режим…».
Торопясь уложиться в регламент, Валера бросился доставать из сумки подарки: фигурку бобра — куда ж без нее! — статуэтку бобруйского керамиста Олега Ткачева, созданную по мотивам книги «Мама», фотографии бывшей Инвалидной улицы и снимки с еврейского кладбища, где похоронена мать писателя. Среди подарков была даже горсть бобруйской земли. А еще Валера привез в Москву большую коробку зефира. Зефир этот больше всего развеселил Севелу:
— Самый оригинальный подарок, который только можно было мне подарить! — залился он радостным смехом. — Евреи всего мира знают, что я — диабетик, а парень из Бобруйска привез мне зефир.
Парня из Бобруйска тут же усадили пить чай, и чаепитие это вместо заявленных пяти минут затянулось глубоко за полночь. Севела много рассказывал о своей жизни, вспоминал бобруйскую молодость. Оказалось, что когда-то он работал спортивным комментатором на «Спартаке». Потом речь зашла о литературе. Говоря о книге «Последние судороги неумирающего племени», где собраны трезвые размышления о судьбе еврейского государства, Севела горько вздохнул:
— До этой книги я был чужим только в СССР, а после нее стал чужим и в Израиле.
Валера, как мог, утешил писателя:
— Зато в Бобруйске вы всегда будете своим среди своих!
Вдобавок он заметил, что не худо было бы назвать одну из бобруйских улиц в честь знаменитого земляка. Севела покачал головой: это лишнее. Единственная мечта, связанная у него сегодня с родным городом — чтобы в нашем театре были поставлены «Легенды Инвалидной улицы». И разве это несбыточная мечта?»
В материале использованы цитаты из www.jewish.ru и материала «Встреча с легендой» («ВБ», 16.09.09 г.).
