Рок-музыкант Юрий Мищенко (Шланг).
Будущий рокер на руках у папы.
«В «кабацкий период» я жил богаче, чем сейчас...» Ресторан «Юбилейный».
Цитата: «Для меня рок — не кружок продленного дня»
Юра — один из старейших бобруйских рок-музыкантов. «Рок-н-ролл мертв, а я еще нет», — это про него. Его сверстники и собраться по цеху уже изрядно покрылись плесенью и заплыли жирком, а он все такой же худой, голодный и творчески злой, каким был и десять, и двадцать, и тридцать лет назад...
Родился: 13 ноября 1959 года в Бобруйске. Мать Феодосия Степановна — швея; отец Анатолий Константинович — военный.
Учеба: СШ №11, 10 класс заканчивал в СШ № 19; после школы окончил Бобруйское художественное училище № 15, специальность — резьба по дереву.
Творчество: С 1976 года — создатель и лидер многих рок-групп: «Опус», «Верасень», «Дилижанс», «220 вольт», «Моби Дик». В 1992 году с группой «ППШ» стал обладателем «Хрустальной вазы» и звания «Лучший рок-гитарист Беларуси» на фестивале «Рок-Кола» в Новополоцке. В 90-е годы руководил бобруйским рок-клубом.
Семья: разведен; бывшая жена Светлана с дочкой Викой живут в Киеве.
«Не служил – значит, шланг …»
— Юр, а ты когда впервые услышал слово «рок»?
— У меня есть старший брат, он тоже постоянно в каких-то ансамблях играл, а репетиции проходили у нас дома. Самодельные гитары были у всех, играли «Биттлз», «Роллинг стоунз». И я, еще совершенно ничего не понимая, во всем этом варился. То есть, рок-музыка входила в мое сознание с детства. Правда, брат потом поступил в институт и закинул это дело, ну, а я попер дальше.
— Свое первое выступление на сцене помнишь?
— Это было в девятом классе. В школе какой-то вечер устроили, и я играл со школьным ансамблем. Так стеснялся, так боялся что-то не так сыграть, что прятался за шторы! Это был мой первый сценический опыт. А первые свои песни я сыграл с группой «Опус».
— Кстати, почему ты постоянно менял название команды? «Опус», «220 вольт», «Моби Дик», «ППШ»…
— Так сколько я уже музыкой занимаюсь! Во-первых, постоянно менялся состав: кто-то женился, кто-то уезжал учиться, кто-то уходил в армию. А во-вторых, менялся я сам. Когда я был пацаном, у меня одна была философия, потом она менялась, и я считал, что у группы должно быть другое название. Каждая группа – этап жизни. С разными командами мы играли разную музыку. «220 вольт» — хэви-металл. «Моби Дик» — что-то близкое к «Deep Purple», и так далее.
— А как приклеилось к тебе прозвище Шланг?
— Да это я друзьям однажды сказал, что в армии не служил, а они мне: «Не служил — значит, шланг». С того и пошло. А вообще, я длинный — может, еще и поэтому.
«Я и другим помогаю»
— Давай вспомним, с чего начинался бобруйский рок-клуб.
— Когда я затевал это дело в 1991 году, мне говорили: «Да на х… все это нужно? Рок-клубы были 10 лет назад». А я отвечал: 10 лет назад они были где-то, а мы этого до сих пор этого не видели. Так пусть у нас будет хотя бы сегодня.
— Можно ли сказать, что рок-клуб еще жив?
— От моего имени, наверное, нет. Когда я им занимался, мы по три-четыре раза в год выезжали на разные фестивали. Сейчас я этого не делаю, хотя все документы по клубу у меня сохранились.
— Почему же не делаешь?
— У меня на это совершенно нет времени. Да и потом, когда я все на своем горбу пер, мне было не пятьдесят лет, а тридцать. Но если бы сегодня кто-то снова занялся рок-клубом, это опять стало бы актуальным.
— Но музыку ты хотя бы не бросил?
— Нет, конечно! Только за прошлый год я записал три альбома, от 10 до 12 песен в каждом. И все сочинил, записал и свел сам, без чьей-то помощи. Когда профессиональная группа записывает за год один альбом, это считается хорошим темпом. А у меня их три. К тому же, я и другим помогаю. Сегодня, к примеру, занимаюсь молодой бобруйской группой «Поле-8». А еще жду певицу Милену из Риги, которая приедет в июне записывать новый альбом.
— Кто такая Милена?
— Восходящая звезда европейской рок-сцены. Четыре года назад я случайно прочел о ней в Интернете. Послушал песенки — понравилось. Узнал, что она живет в Риге, и написал ей. Милена оказалась нормальным человеком, у нас завязалась переписка, я ей свои работы отправлял, она мне свои. Однажды я дополнил ее песню гитарными аранжировками, и ей это очень понравилось. Сейчас она собирается записывать второй альбом, и в июне приедет ко мне.
«Рок — не кружок продленного дня»
— А это правда, что в начале 90-х ты помогал записывать первые песни Шуре Уману, который сейчас БИ-2?
— Да. Уман тогда еще совсем зеленым был, а в моем послужном списке уже имелась куча побед на разных фестивалях. Шланг играл, а Уман смотрел и мечтал научиться играть не хуже. Несколько песен я помог ему записать.
— Вы даже на одном фестивале выступали…
— Это было в 1992 году, в Новополоцке. Уман ездил туда на разведку, и их группа заняла чуть ли не последнее место. Они стояли на сцене и дрожали, боялись ноты забыть. А мы на том фестивале взяли гран-при. Мне хрустальную вазу вручили, а в ней была записка: «Шлангу — лучшему рок-гитаристу Беларуси».
— Ты встречаешься с Уманом, когда он приезжает в Бобруйск?
— Раньше выходил с ним на связь, а потом перестал. Я считаю, что он мог бы и сам мне хоть изредка звонить. А вообще мы с ним разные. Он играет в деятеля рок-культуры, а я в этой культуре честно живу. Для меня рок — не кружок продленного дня.
— А с Мишей Карасёвым (дядя Шуры Умана, автор многих песен «БИ-2» - прим. ред.) ты был знаком?
— Да. Вот с ним мы очень хорошо общались, и это общение стало для меня серьезной школой. Я часто ездил к нему на чай, слушал каждое его слово — ведь это очень умный человек с интересными философскими размышлениями. А еще он был очень легок на подъем. Помню, мы играли в какой-то школе, и вдруг басист наш куда-то пропал. Я на улицу выскочил, смотрю — Мишка идет. Миш, говорю, выручай! Без проблем, отвечает. Пошел и сыграл вместо нашего басиста.
— Как ты сегодня оцениваешь ситуацию в рок-музыке?
— Много однозначности, у исполнителей заметно сузился жанровый диапазон. В 90-е было больше разнообразия, люди были смелее, охотнее экспериментировали.
«Меня спасло мое разболтайство …»
— Еще один период твоей жизни — игра в ресторанных ансамблях, от бобруйской «Юбилейки» до теплохода «Адмирал Нахимов», затонувшего в 1986 году в Цемесской бухте. Как ты попал на этот теплоход?
— У нас был ансамбль — я и мои друзья: Лев Гунин и братья Барковские. Мы решили поехать в Одессу, устроиться на какое-нибудь круизное судно. В те времена это был и заработок хороший, и заграницу можно было посмотреть. Короче, собрались, назначили день, но Гунин уже дома за…дел, и до вокзала мы дошли втроем. Барковские на перроне чего-то засомневались, и так получилось, что в поезд я сел один.
Приехал в Одессу, стал знакомиться с людьми. А тогда в СССР было три города — Одесса, Львов и Рига — где в определенные дни собирались лабухи со всего совка. И в этих трех точках можно было встретить кого угодно.
Короче, нашел я в Одессе этот сквер, перезнакомился с кучей народа, и один пожилой музыкант, живший на Дерибасовской, пригласил меня к себе. Я у него прожил десять дней, кормился тем, что ездил арбузы в колхозы тырить, кукурузу. А потом один джазмен познакомил меня с барменшей «Адмирала Нахимова». Она меня и рекомендовала на судно — там было два кабака, в одном из них я играл.
— А как получилось, что корабль на дне, а ты нет?
— Случайно. Не вдаваясь в подробности, скажу: меня спасло мое расп…яйство. Если бы я был более дисциплинирован, то лежал бы тоже на дне морском. Просто меня ломануло вдруг приехать в Бобруйск, и я задержался тут на две недели. Когда услышал по телевизору новость о гибели «Нахимова», чуть сознание не потерял, потому что в мыслях уже находился на судне, через день-другой хотел возвращаться. До сих пор, когда вспоминаю это, меня колотит.
«Было много забавных фишек…»
— Кстати о Гунине. Уехав из СССР, он стал довольно известным в интернет-сообществе писателем. В романе «Заводная КYкла» Гунин вспоминает, что ты называл «падонками» всех близких друзей: «В его устах, в зависимости от интонации, его «падонак» мог звучать ласково, укоризненно, осуждающе, любяще, со всеми оттенками и градациями». Так, может, это от тебя пошла интернет-мода на «падонкафф»?
— Что-то было такое… Уже не помню… Может, я просто куражился? Тогда вообще было много забавных фишек, с тем же Гуниным. Помню, мы приехали в Жиличи, играть в сельхозтехникуме. Вдруг смотрим - Гунин пропал. Думаем, может, опять у него шугняк начался – ему тогда КГБ везде мерещился. Кинулись его искать, оббегали всё вокруг – нигде нет. А зима была, пурга уже началась… Смотрим — следы на снегу. Через поле, в сторону леса. По этим следам мы его и нашли. Оказалось, ему глюк какой-то в голову стрельнул, и он решил пешком в Бобруйск пробираться. Если бы мы его не догнали, он бы в том лесу и пропал.
— В Гунинских мемуарах действительно много место уделено его «отношениям» с КГБ. А может, парню не мерещилось — может, его и правда тогда «пасли»?
— Да никто никого не «пас»! Не знаю, кто ему нагнетал эту фигню. Я по молодости тоже попадал «в ситуации». Однажды в авиагородке мы с друзьями среди ночи врубили на всю катушку «Голос Америки» — кто-то там дурным белогвардейским голосом орал на весь двор.. В итоге приехали военные и загребли нас. Так, извини, и сейчас если ночью во дворе врубишь на полную катушку радио, тебя загребут. Нас тогда отвезли в комендатуру на первой проходной - там полкаталажки таких «политических страдальцев» сидело. Утром всех отпустили домой.
— У тебя остались хорошие воспоминания об СССР?
— Я не знаю, чем и для кого Советский Союз был плох. Тогда же почти все жили как буржуи! Ты мог подъехать на своих «Жигулях» в порт, твой автомобиль подняли бы на палубу, ты мог поселиться в каюте из красного дерева, питаться в ресторанах, а прямо из ресторана мог выйти на мостик и пьяным упасть в бассейн. И это мог позволить себе ты, простой рабочий!
«Это было убитое время»
— Ты сегодня нигде не работаешь?
— Официально, вроде, нет. Мне некогда работать — нужно дело делать.
— На что же ты живешь?
— Есть много людей, которым я что-то делал и не спрашивал денег. Если я вижу, что человек горит своим делом, и если мне оно нравится, то я уже не думаю, сколько это стоит, а думаю, чем могу помочь. Так образовался круг друзей, которые кормят Шланга. Большое им за это человеческое спасибо! Иногда жратвы навезут столько, что я раздаю — чтобы не испортилась. А сейчас — на мели, бураки вон варю.
— Почему бы тебе не вернуться в ресторан?
— Да, в «кабацкий период», я жил богаче, чем сейчас. Но это было убитое время, потому что я не совершил ничего, что оставило хоть какой-то след в истории, не написал ни одной песни. Мне было комфортно, я ел вкусные салаты, носил хорошую одежду, даже зажигалка была у меня с золотым напылением. Но кроме этого вспомнить нечего.
— То есть, кабак убивает в музыканте творца?
— Во мне он его не убил. Наоборот, вызвал чувство ожесточенного сопротивления и закалил. Кстати, именно в ресторане я принял решение никогда больше не пить — видел, что алкоголь делает с людьми. Из великого страха, что со мной он сделает то же самое, я оттуда и ушел. У меня потом было много предложений и возможностей, но я к этой работе не приближаюсь. В городе достаточно людей, которые прекрасно с ней справятся. А я — на своем месте.
«Я ж не с ружьем пришел…»
— Неделю назад, на встрече Владимира Путина с участниками литературно-музыкального вечера «Маленький принц», лидер группы ДДТ Юрий Шевчук высказал В.В. все, что думает о нынешней ситуации в России. Как тебе этот поступок?
— Шевчук позиционирует себя как рок-музыкант, а рок — это всегда сопротивление. На нас прет обывательщина — мы воюем с обывательщиной. Прет какая-то лажа, ломающая человека — воюем с этой лажей. Так что, я Шевчука поддерживаю.
— А сам ты никогда не хотел поговорить с первыми лицами государства?
— Хотел и даже пытался. Это был 2001 год. Мне, председателю рок-клуба, впаяли штраф в 250 тысяч рублей за неуплату налога, о введении которого я и знать не знал. По тем временам — огромные деньги. На месте этот вопрос было не решить, я сел в поезд и поехал в Минск, к Лукашенко. Пришел в приемную, так, мол, и так, хочу поговорить с руководителем государства. «А ты кто такой?» — меня спрашивают. А я тот народ, который его избирал, отвечаю. Имею я право поговорить с главой государства, или нет? Я ж не с ружьем пришел, не с вилами. Объяснил им свою ситуацию, мне посочувствовали, но к президенту все равно не пустили. Сказали, если мы сегодня пустим вас, то завтра у нас тут коридор разнесут.
— Если бы у тебя все же была возможность задать вопрос президенту, о чем бы ты его спросил?
— Этой возможности у меня, скорее всего, никогда не будет. Некогда президенту заниматься такими людьми, как я. Хотя, конечно, с удовольствием попил бы с ним чаю, да и просто поговорил бы за жизнь. Он же сказал как-то: если, мол, что, так ему откроют дверь в любом доме. Вот с тех пор его и жду. Чаю заварил зеленого. Может, зайдет когда-нибудь.
НАША АНКЕТА
Кто ты по знаку зодиака? — Скорпион
Кто твой любимый музыкант? — Джимми Хендрикс
Какая твоя любимая книга? — «Три товарища» Эриха Марии Ремарка
А твой любимый фильм? — Часто вспоминаю фильм «О, счастливчик!» с участием Алана Прайса. Но смотрел его очень давно.
Какое твоё любимое блюдо? — Все что связано с драниками, духовкой и пирогами
А любимый напиток? — Кефир!!!
Любишь ли ты домашних животных? — Очень уважаю своего рыжего кота по имени «Иди сюда».
Ты верующий человек? — Отношусь с уважением и посильным соучастием.
Дмитрий РАСТАЕВ. Фото автора и из архива гостя.