Главный редактор газеты «Бабруйскае жыццё» Александр Казак
1986 год. С Алесем Адамовичем.
21 августа 1973 г. Во время армейской службы в Кушке.
Автограф для «Вечернего Бобруйска»
Цитата: «И по сей день у меня в кармане всегда записная книжка, сейчас помечаю в ней интересные мысли других людей, а, бывает, и собственные»
Родился: 19 апреля 1954 года в поселке Усяж Смолевичского района Минской области.
Учился: в 1961-1971 гг. — в Усяжской СШ; в 1975-1980 г.г. — на факультете журналистики БГУ.
Служил: в Печах, в Туркестанском военном округе, на южной границе СССР.
Работал: на Минском тракторном заводе,Усяжской ТЭЦ. С 1977 по 1982 гг. — старшим корреспондентом, зав. сельхозотделом Бобруйской объединенной газеты «Камуніст». С 1982 по 1983 гг. — заместителем редактора районной газеты «Трыбуна працы». С 1983 по 1993 гг. — на партийной и советской работе. С 1992 по 1996 гг. — собственный корреспондент газеты «Могилевские ведомости». В 1996 году выступил инициатором создания корпункта Могилевского телевидения в Бобруйске и стал его главным редактором. Позже работал собкором газеты «Могилевская правда». В 2002 году, после 25-летнего перерыва, вернулся в «родную» газету, только уже с другим названием «Бабруйскае жыццё» и в качестве главного редактора.
Семья: жена Лилия Александровна — домохозяйка, 18-летний сын Александр — студент 1 курса исторического факультета БГУ.
Награды: лауреат премии Белорусского союза журналистов «Золотое перо» за 2009 год, юбилейная медаль к 65-летию освобождения Беларуси.
«Мама запомнилась молодой»
— Все мы родом из детства. Давайте, Александр Константинович,и мы начнем разговор с этой незабываемой поры…
— Родился я в поселке торфоразработчиков. Детство мое нельзя назвать безоблачным и беззаботным — нас в семье было трое братьев, отец умер рано, когда мне было 13 лет. Он был участником финской и Отечественной войн, это, видимо, и сказалось на здоровье. Кстати, в памяти моей по сей день сохранились рассказы отца о войне. Помню, как-то мы семьей ходили на военный фильм. Когда пришли домой, родители обсуждали его и отец сказал: «Хорошее кино, всю правду показали, только у солдат столько сапог не было». Потом я узнал, что отец был прав. То ли это была невнимательность наших кинематографистов, то ли приукрашивание событий. После войны папа работал начальником отдела кадров нашего небольшого торфобрикетного завода. Он очень любил природу, я это от него унаследовал. И всегда, бывая в лесу, показываю сыну разные растения, рассказываю о них. А он удивляется, откуда я все это знаю. Мама моя работала в детском садике завхозом. Она мне запомнилась молодой, была работящей, заводной, певуньей. А к детям относилась по-разному, в зависимости от того, как вели себя. Я, как младший, был у нее любимчиком.
— А хулиганили иногда?
— Бывало, конечно, но в меру. Запомнился такой случай. Мы, как все дети, играли в войну. В классе 4-м я вырезал гранаты из сырой елки, на породу дерева и не обратил внимания. А с них смолы натекло на одежду… Мама, как увидела это, гранаты вон выбросила, а меня отчитала.
— Ваше самое яркое впечатление студенчества?
— Это лучшая пора в жизни, несмотря на экзамены и зачеты. Навсегда запомню первую студенческую картошку. Мы тогда поехали в деревню Шеломы Славгородского района, нас расселили по домам. Хозяин при встрече нам представился — Хведька Юркович. Мы, как студенты-гуманитарии, уже проявлявшие интерес к языку, диалектам, уши навострили. Тогда я и увлекся областническими говорами, начал записывать их. Спасибо, судьба предоставила мне возможность побывать в разных уголках Беларуси — будучи студентом, я работал в приложении «Знамя юности на студенческих стройках». Много блокнотов исписал. По говору я узнавал, откуда человек родом. И по сей день у меня в кармане всегда записная книжка, сейчас помечаю в ней интересные мысли других людей, а, бывает, и собственные.
— Судьба вас с братьями не разбросала по свету?
— Да нет, все остались в Беларуси. Один работал инженером, сейчас уже на пенсии. А второй был врачом, его уже нет в живых, потому что в 1986 году он работал в Чернобыльской зоне...
«Партийная работа была большой школой»
— Довольно долго вы работали на партийной работе. Сегодня многие те времена ругают. А у вас какие воспоминания?
— Хорошие. Для меня лично партийная работа была большой школой жизни, общения с людьми разных слоев и прослоек. И в целом жизнь тогда была более стабильной, чувствовалась какая-то защищенность, что ли. Сегодня многие мне говорят: «Вот раньше было — плохо у тебя что-то, пошел в райком, поговорил, тебе подскажут, помогут, направят». К сожалению, сегодня порой некуда пойти за помощью, замены той системе в прямом смысле нет. В меня самого партийная работа вселяла надежды на успешный ход развития страны, республики. Но потом случился сбой в системе. Считаю, что он был преднамеренный. И, думаю, что если бы КПСС тогда нашла в себе силы обнаружить его, исправить механизм, многие страны, прежде всего, Россию, не ждала бы такая незавидная участь. Недавно слышал, что, по официальным данным, в России сегодня около 6 процентов населения находятся за чертой бедности, а по неофициальным — все 62. А остальные шикуют. Компартия этого разделения на полюса не допускала.
— Но многие считают, что тогда была уравниловка во всем, не было возможности самовыражения.
— То, что не было свободы зарабатывания миллионов и миллиардов, это да. Но то, что была свобода самовыражения, это бесспорно. Лучшие произведения в любой области искусства были созданы в советскую эпоху. А что, как не настоящее произведение искусства или литературы, есть пример самовыражения? Назовите мне современный аналог «Поднятой целины». Его нет. А чего же Россия добилась за 20 лет после развала СССР? Похвастаться нечем. Может, только числом олигархов и миллиардеров.
— Но вряд ли можно относиться положительно к «железному занавесу», существовавшему в советские времена. Сейчас смотришь передачу «Жди меня» и видишь, сколько судеб было сломлено из-за того, что близкие люди проживали за границей, и общаться с ними было запрещено.
— «Железный занавес» существовал в целях обеспечения национальной безопасности. За этот «занавес» не проникали «чуждые явления», которые сегодня проникают беспрепятственно. Тогда не было наркомании в таких масштабах, как сегодня, не было порнографии и еще много чего не было из того, что разлагает общество сейчас. Хотя, что касается общения, действительно некоторые перегибы были. Но я хочу сказать, что в организованные турпоездки за границу люди ездили. И простые крестьяне, и рабочие бывали там гораздо чаще, чем сейчас.
— А как вы лично пережили кризис партийной системы и развал Союза?
— Я был очень разочарован поспешностью принятых мер. Не понимаю, зачем была нужна еще одна революция под названием «перестройка». Все делалось революционными путями, а надо было эволюционными. Примером того, как можно было наладить систему, служит Китай. Им не помешали ни компартия, ни красный цвет знамен, ни памятники Мао… Я не могу менять убеждения.Поэтому тогда я решил вернуться в профессию.
— В советские времена шла борьба с религией, закрывались храмы, люди с опаской хранили иконы и крестили детей. Как вы относились к церкви тогда и сейчас?
— Это та сфера, к которой я отношусь уважительно. В моей личной судьбе был момент, когда я обратился к Богу, у меня даже был духовник. Тогда были серьезные проблемы со здоровьем моего сына. Считаю — то, что делалось с церковью в советские времена, было ошибкой. Если бы от меня зависело, то я бы, конечно, ничего не рушил. И вообще считаю, что нельзя рушить то, что создано умом, руками человеческими. Огородите, табличку поставьте: «Здесь было то-то». Это наша история.
«Замечаю у молодежи пробелы в знании истории»
— В Бобруйске вы — один из старожилов в журналистике. Большие ли изменения претерпела эта сфера деятельности со времен начала вашей карьеры?
— Конечно, в журналистике изменилось многое, как и в самой жизни. Во-первых, произошла революция в технологиях. Фото без химического процесса, верстка без металлического набора, набор текста без пишущей машинки — это революция. Процессы сбора информации, выпуска газеты стали более технологичными, более оперативными. Претерпело изменения и мировоззрение людей, в частности, журналистов. И здесь порой доходит до казусов. Я немного поворчу на молодежь, как говорится, по законам жанра. Как-то с молодым коллегой обсуждали материал. Там был неправильный оборот со словами «Советский Союз». Я спрашиваю: «А ты хоть знаешь, что такое Советский Союз?» Ответ: «Это страна такая была где-то в России». Замечаю у молодежи пробелы в знании истории. Меня это очень волнует и тревожит. Они умные, развитые, успешные. Они знают о субкультуре, о граффити, разбираются в технике. И это хорошо. Но нельзя подменять этими вещами «обязательную программу».
— Ваша газета — орган городского исполнительного комитета. Легко ли вам работать или хотелось бы больше свободы и самовыражения?
— Работать непросто в силу правил игры. У каждого есть правила, их нужно выполнять. А не будешь выполнять, окажешься вне игры. Я понимаю, что подобные требования предъявляются не только ко мне, но и ко всем, мне подобным. А возможностей для самовыражения хватает и в существующих рамках.
— Охарактеризуйте свой стиль руководства.
— Коллективно-демократически-персональный. Я люблю и уважаю людей ответственных. И если коллеги после двух моих просьб меня не понимают, я начинаю выходить на орбиту авторитарного руководителя. А если люди понимают меня с полуслова, я их на руках ношу.
— В работе главного редактора есть место для творчества?
— Когда я пришел сюда, представители учредителя мне сразу сказали: «Забудь, что ты журналист, ты есть администратор и хозяйственный руководитель». А я так не смог. Иначе я боюсь повторить судьбу 1991 года, когда забыл, что я журналист, а потом все порушилось. А если я сейчас забуду, и все порушится, куда я денусь в этот раз? Поэтому при всех сложностях журналистику стараюсь не забывать. Бывают минуты творческого вдохновения. Иногда просыпаюсь среди ночи, что-то помечаю. Утром всегда встаю рано, около 4 часов, до работы успеваю что-то почитать, написать.
— А что пишете для души?
— Повесть о том самом коммунистическом прошлом. Хотелось бы когда-нибудь ее издать, но всюду нужны деньги, деньги. Даже когда мы издавали книгу к юбилею газеты за счет учредителя и то намучились, хотя все сами набирали, оформляли, верстали. Пока мы ее издали, цены дважды поменялись в сторону увеличения.
— Вы баллотируетесь кандидатом в депутаты горсовета. Что вами движет? И что хотели бы сделать, если реализуете свои планы?
— Движет мной желание доделать то, что начал делать для избирателей. В одном из домов на Интернациональной козыречки над крыльцом помогал делать. Доверят, будем работать и дальше. К тому же депутатство — источник вдохновения и в нашей работе. Когда встречаюсь с людьми — избирателями, столько узнаю, напитываюсь от них мыслями, знаниями и идеями.
«Запомнилась встреча с Юрием Антоновым»
— С какими интересными людьми сводила вас судьба?
— Вспоминается сразу, как ехал на дембель из Кушки в Москву. И так случилось, что в городе Мары Туркменской ССР я попал в одно купе с известным советским актером Николаем Рыбниковым. Долго ехали, много говорили. Это очень интересный, талантливый, творческий человек! Тогда я своими солдатскими мозгами начал понимать что-то большее в жизни. Запомнилась встреча с Юрием Антоновым в студенческие годы. Мы с сокурсником подрабатывали в «Знамени юности» и получили задание написать репортаж ко Дню рыбака. Естественно, выбрали Нарочь. Поехали в поселок Нарочь, поселились в гостинице. В первый день возвращаемся с озера, а прямо напротив открывается дверь и выходит Юрий Антонов. А он тогда приезжал в Молодечно к друзьям, и они выехали на выходные на Нарочь покупаться, позагорать. Мы — не девчонки, автографы не просили. Мой сокурсник был с аппаратурой, и мы попросили у Антонова разрешения с ним сфотографироваться. Он нам такую фотосессию устроил! И с лещами в руках, и с нами! Встречались с Алесем Адамовичем. Когда я работал в районе, он приезжал в Глушу, которую считал своей родиной. По долгу службы я его встречал, возил по району. И потом, в 1994 году, на похороны попал. С Миколой Аврамчиком судьба свела. Много лет мы встречаемся, он в Ступени приезжает каждый год, вот и сейчас ждем. Как коллеги, работали с в «Могилевских ведомостях» с Григорием Киселем —нынешним председателем правления ЗАО «Второй телевизионный канал», ОНТ. Мы с ним и сейчас поддерживаем связь.
— Из каких источников сами черпаете информацию?
— Немного в интернете, в республиканских, областных и городских газетах, телевидение смотрю, радио слушаю. Может, это несколько старомодно, но кручу свой старенький «Океан». Моя самая любимая газета — «Бабруйскае жыццё». Одна из любимых — «Вечерний Бобруйск». Неплохая газета — «Советская Белоруссия» с точки зрения качества журналистики.
— Работа у вас напряженная. Как расслабляетесь, когда моральных сил нет совсем?
— В зависимости от тяжести морального удара и способы расслабления разные — от тяжелого рока в наушниках до чтения любимых книг, от похода за грибами до этюдов на натуре. Моя живопись — это любительство, не более, но расслабиться это действительно помогает. Рисую пейзажи, натюрморты. Кстати, моя жена по образованию — художик-декоратор, чему-то я научился у нее.
Наша анкета
Кто вы по знаку Зодиака? — Овен.
Ваш любимый цвет? — Все оттенки зеленого.
Ваше любимое блюдо? — Теперь рыбные. Раньше и сам любил готовить завтраки для семьи, сейчас времени на это не хватает.
Что любите выпить? — Теперь морсы.
Ваше любимое животное? — Все кошачьи.
Какую музыку любите слушать? — Мелодичную
Фильмы, которые вам запомнились? — Все творчество Станислава Говорухина. Ведь мало таких режиссеров, которые и в документалистике, и в кинопублицистике, и в художественном кинематографе могут так себя проявить.
Ваша любимая книга? — Все Чехова, Виктора Астафьева. Из белорусских нравится Пимен Панченко.
Верите ли вы в жизнь после смерти? — Больше нет, чем да.
Место, где вы хотели бы побывать? — Был я в Грузии, но мало. Хотелось бы еще туда съездить.
Ирина РЯБОВА.
Фото Александра АНТАШКЕВИЧА и из личного архива гостя.