Осенний сезон художественный музей Бобруйска откроет персональной выставкой члена Союза художников Беларуси, нашего земляка Вячеслава Захаринского. Выставка откроется 5 сентября в галерее художественного музея на ул. М. Горького и продлится по 5 октября.
— Это будет большая экспозиция живописи на все три зала, — рассказала «Вечерке» директор Бобруйского художественного музея Светлана Привалова, — а пока сам художник занят отбором работ для бобруйской экспозиции.
Вячеслав Захаринский — известный в Беларуси живописец, участник многих международных художественных выставок и пленэров, с 1993 года он является официальным представителем Европейской Академии художеств в Варшаве.
А родился Вячеслав Адамович в 1950 году в городском поселке Глуск. В 1971 году окончил Минское государственное художественное училище им. А. Глебова, затем Белорусский театрально-художественный институт.
Каждый, кто хоть раз увидел картины Захаринского, наверняка был поражен: если не необычностью трактовки автором окружающего мира, то уж во всяком случае уникальностью его внутреннего «я». И если согласиться с утверждением, что картины есть отражение внутреннего мира их творца, то каков же необычен и разнообразен этот мир Вячеслава Захаринского!.. Уже одни названия циклов его первых работ — «Крысы», «Фарисеи», «Грешники», «Святые» — говорят о том, что перед нами — человек думающий, пытающийся объяснить, в первую очередь, самому себе, что есть добро и зло?
Сам Вячеслав Захаринский сказал об этом в интервью модельеру Саше Варламову в начале нынешнего года так: «Когда мы говорим о добре и зле, то я понимаю, что в жизни у человека всегда есть два выбора, и перед человеком всегда стоят два пути. Один — путь добра, второй — путь зла. Человек не может одновременно стоять одной ногой в добре, а другой находиться во зле. Это задумано как естественное испытание для каждого… Это не просто слова. Это все имеет реальное подтверждение… Мой опыт начался в родном Глуске... Рядом с нашей школой находилась Богоявленская церковь. В один «черный» день, подходя к школе, я увидел совершенно драматическую картину, когда толпа людей пыталась защитить свою родную церквушку от уничтожения. «Большие дяди» с помощью тракторов пытались сорвать купол церкви. Рядом, в куче, лежала церковная утварь: иконы, кресты…. У меня, наверное, это был самый первый и самый большой в жизни шок. Я тогда очень испугался. Я не понимал, что происходит. Я не понимал, что делают эти люди. Ведь церковь никому не мешала!.. Таким был мой первый жизненный урок. Поэтому путь добра и путь зла — это естественное состояние, в котором мы живем. А вот что мы выбираем — зависит от каждого из нас».
«Вечерний Бобруйск».
Цикл «Женщина, одетая в цвет».
- Вячеслав Адамович, буквально через несколько часов в Бобруйске начнет работу ваша персональная выставка. Вы наш земляк, Глуск – это совсем рядом, и наверняка, в детстве вы с родителями приезжали в Бобруйск. Каким вспоминается наш город сквозь десятилетия – большим или, наоборот, маленьким и таким же, как и Глуск, провинциальным?
- Я города не рассматриваю по размерам, для меня город – это его настроение и то, какие в нем живут люди. Бобруйск для меня – знаковый город, в нем жили и живут многие мои родственники, мои друзья. Лично для меня Бобруйск всегда был комфортным, уютным. Я об этом говорю всем и везде. Почему выставка именно в Бобруйске состоится? Потому что это дань самому городу, его особенной человеческой теплоте, самим людям, бобруйчанам и бобруйчанкам. Это город, в котором никогда не было помпезности. Вместе со своей провинциальностью – Бобруйск все-таки большой промышленный, коммерческий город, с большим числом национальностей, в нем проживают очень интересные люди. Считаю, что Бобруйск не может никого оставить равнодушным. Я помню его таким, поэтому и сейчас у меня к нему такое отношение – самое теплое, самое человеческое. Вот именно поэтому я и посвящаю эту выставку всем горожанам, гражданам нашей страны, всем белорусам.
- У вас есть в Бобруйске то единственное место, куда вас тянет, вот прямо с поезда, с вокзала, с автомобиля? То маленькое место, которое, как в песне – «ты в музее моей души, драгоценность живая»…
- Сейчас, наверное, в городе все поменялось, но раньше, недалеко от магазина «Космос», была остановка такси, такой пятачок. Когда я приезжал в гости к брату и не успевал на автобус в Минск, на занятия, меня всегда выручал этот пятачок. Туда можно было прийти рано утречком, когда еще только дворники выходят на работу, и под шелест метелок и листвы осенней я дожидался первого такси и мчался в сторону Минска! Для меня это место очень дорого. И, конечно же, как-то по особенному, на всю жизнь, мне запомнилось еще одно место – улица Ульяновская. Там жил мой брат. Сейчас там живет в 42-м доме семья Захаринских, это его жена и дети. А еще, пожалуй, самое дорогое, что живет во мне и сейчас – это дорога Глуск-Бобруйск.
Я не очень хорошо знаю район Форштадта или крепости, Назаровки и Титовки, я больше знаю и люблю центр. Раньше, когда я был маленьким, мама привозила меня в Бобруйск, и я с таким наслаждением рассматривал улицы и людей! Слушал их беседы, я дружил с бобруйскими мальчиками, даже за какую-то, не помню, улицу выступал в первенстве по футболу. А еще помню, играл в детстве в футбол с ребятами на улице Чонгарской, дружил с ними, помню семью по фамилии Лагун. Бобруйск для меня – это также родной город!
- Вячеслав Адамович, вы давно считаетесь very important person в художественном мире. Встречи, интервью - сложно от всего этого враз уйти в работу и писать, писать?
- У кого-то встречи являются источником вдохновения. У художника все наоборот. Для него творчество – это замыкание в самом себе в мастерской, у холста. Это – одиночество с кистью. Чтобы писать картины, тут уж сама психология требует отшельничества, уединения. Ты совершенно покидаешь мир земной и уходишь в мир картины, ты растворяешься в картине, в той идее, в которой ты живешь. И тогда живет эта картина, а иначе ты ее просто не создашь.
Чтобы написать картину, надо войти в образ, в особое состояние. Есть картины, которые пишутся формально, а есть картины, которые несут душевную, глубинную и эмоциональную нагрузку.
- Вопрос мною нелюбимый, но и неизбежный. Среди множества работ у вас есть те, которые нравятся больше всего?
- У творцов, которые создают произведения искусства, а не пишут их под заказ, не может быть работы одной самой важной или самой любимой. Каждую работу «рожаешь» как своего ребенка, как члена семьи. Ее может быть у творца нелюбимых или формальных произведений! Это должно быть переживание, идущее из глубины души, от сердца. А все, что идет от сердца – оно не может быть равнодушным! Даже если и не удалось что-то, по художественным критериям, значит, роды прошли, и здесь остались и есть твои муки, твоя работа, твои эмоции и энергия. И они не могут быть для тебя безразличными! У меня есть небольшие работы, но они не менее значимые. Не может быть любимых и не любимых. Для творческого процесса все важно: настроение испортили на улице или этого настроения и вовсе нет – это отражается на работе. Поймите, для художника все важно, все учитывается. Творчество зависит даже от того, в какую сторону ветер дует или как солнце утром просыпается, как на тебя кто-то посмотрел. Каждый творец мечтает создать произведение искусства, которое будет в себе нести важность, ценность для зрителя.
- С кем из художников Бобруйска вы дружны или знакомы?
- Раньше дружил с ныне покойным Эдуардом Белогуровым, он из Бобруйска. А вообще, в городе очень много талантливых художников: Семен Абрамов, своеобразный, интересный человек, Рубцов, есть также Концедайлов, Домарады, отец и сын. Сейчас всех и не вспомнишь! По жизни я больше дружил с Белогуровым и с Семеном Абрамовым, он интересный художник, личность! Молодое поколение бобруйских художников я особо не знаю, так как вся моя жизнь проходит, в основном, в Минске, за рубежом, и, конечно, в Глуске, на родине, где у меня летняя резиденция – дом и мастерская-студия.
- Вас часто тянет на родную Глусчину?
- Меня домой тянет с первого дня, как я стал отлучаться на учебу. Даже когда на речку бежал, в лес, за грибами, меня все равно всегда тянуло домой! А когда поступил в художественное училище в Минске, вообще, у меня тогда была такая ностальгия! Особенно, когда ехал на каникулы из Минска в Глуск, поздно вечером, и эти автобусы львовские, помните? Они ж ехали очень долго из Минска в Глуск, целых шесть часов! И я из окна автобуса, который вез меня целых шесть часов в Глуск, всю дорогу смотрел на ночное небо. Когда подъезжал к ночному Глуску, то всегда сильно волновался: ну вот что, ну вот почему так мало лампочек в родном городе?! И у меня с тех пор была мечта – вот когда я стану известным художникам, и будет возможность финансовая, я куплю очень много-много лампочек и подарю родному Глуску! Вот представляете, чтоб на каждом столбе горела лампочка, чтобы мы шли по светлым, хорошо освещенным, как в столице, улицам.
- И Бобруйск, и Глуск давно неплохо освещены, даже в ночное время. Так что лампочки покупать не нужно…
- Глуск раньше был провинциально комфортным, в шестидесятые, пятидесятые годы. Человеческая доброта и энергия добра – они настолько пронизывала весь воздух Глуска, сквер, который и сейчас является центральным, культурным местом в городе! А тогда, в те годы, в годы моей молодости, юношества, он вообще по-настоящему функционировал, потому что в теплые дни, особенно летом, там всегда вечерами отдыхала местная интеллигенция. Приходили и пожилые люди в соломенных капелюшах и льняных костюмах, таких отбеленных, пусть в брезентовых, но в добротных туфельках, мужских, таких вот, с кожаным носиком. И сейчас в эти дни в разговорах с глусчанами, мы все мечтаем, чтобы вернуть тот дух, когда в парке обитали не те ребята, которые по сто грамм принимают, а интеллигентные люди. Те, что оставили свои кухни, комнаты и дома, чтобы прийти в это место и пообщаться. В те времена пьяные боялись пройти через сквер, потому что тогда там сидела вся элита нашего глусского общества. И вот не дай Бог попасться на глаза этим людям! Те, кто выпивал, обходили центр стороной.
Современный Глуск – это и есть технический прогресс. Но самое главное – мне хотелось, чтобы Глуск развивался и экономически, и в плане человеческих ресурсов, чтобы люди не покидали дома и улицы этого городского поселка. А, выучившись, возвращались в этот уютный уголок. Здесь прекрасная природа, хорошие дороги, всегда можно просто и легко добраться до Минска или Бобруйска, всегда можно съездить в Минск в оперный театр, побыть на спектакле и через два часа вернутся снова в свой Глуск. Главная задача – это чтобы молодые возвращались и были востребованы в своем городе, чтобы они могли обеспечить своих детей, и те, в свою очередь, также остались в Глуске.
- Вы нередко встречаетесь с общественностью, учащимися колледжей, ВУЗов, интеллигенцией, рабочими. Какие вопросы наиболее часто вам задают люди, и какие из них вас могут зацепить, затронуть?
- Искусство – это не тот продукт, который нужно потреблять каждый день, общение с искусством – это избранные моменты в жизни человека. Мы в музей каждый день не ходим, мы ходим туда в определенном состоянии, в определенные моменты жизни, когда нас тянет туда, кода мы нуждаемся в этом, в этой музейной тишине, чтобы обрести дополнительный смысл жизни. И такие встречи не могут быть частыми.
Нужно признать и сказать, что не всем интересно искусство, художник. Встречи бывают, но не так часто, и с теми людьми, кому это действительно интересно, интересен мир искусства, мир картины, мир художника. Все вопросы похожи один на другой. Самые интересные вопросы звучат, когда с человеком беседуешь один на один. Когда он не публично задает вопрос, а лично, от себя, и ты ему отвечаешь – либо на выставке, либо возле картины человек расспрашивает про конкретно понравившуюся работу. В отличие от больших городов, где время летит со скоростью пули, в провинции время притормаживается и замедляет свой ход. В провинции мы можем вернуться в детство, мы можем вернуться в свою юность, а в мегаполисе этого нет. В провинции свои прелести и ее нельзя не любить. Особенно, если тебя воспитали с любовью. Мой отец был слепой, и мне часто приходилось водить его за руку, я был его глазами. И он всегда меня спрашивал: а где мы сейчас идем, а что я вижу? Он постоянно со мной разговаривал и учил. И, конечно же, это все во мне отложилось. Даже сейчас, приезжая в Глуск, знали бы вы, как я радуюсь какой-то чудом не сгнившей и сохранившейся из тех лет скамейке, калитке, забору!
- Вячеслав Адамович, огромное вам спасибо за то, что нашли время и ответили на вопросы «Вечерки», Ждем выставки, до открытия остаются считанные часы!
- Приходите, пожалуйста, на выставку, поговорим еще. Удачи и процветания вашей газете, читателям и сайту!
Владимир РЕПИК.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: